– Перевезу тебя лучше к себе поближе. Чего ты там одна делать будешь?
– Перестань! Мне и тут хорошо.
– Как ты-то себя чувствуешь? Как здоровье?
– Потихоньку, – голос пожилой женщины скатился по эмоциональной горке вниз, – Давление в последнее время скачет. Да сны тревожные снятся. В последний раз тебя видела.
– Меня? – взволновано переспросил Пётр.
– Да. Ты бегал из стороны в сторону, как безумный. Я пыталась тебя успокоить, но ты ни в какую! Кричал что-то, рвал на себе одежду, – немного подумав она добавила, – У тебя точно всё хорошо?
Павлов вспомнил день, когда порвал свою любимую куртку. Как же тогда бушевали внутри него эмоции! Он готов был весь мир порвать, как свою одежду. Да, иначе, как безумцем, его в тот момент и не назовёшь. Бабушку в этом плане обмануть не так просто. Она всегда всё чувствовала.
– Всё хорошо. Ты просто беспокоишься обо мне, вот тебе и снится подобная чушь, – постарался уверено сказать мужчина, в то время, пока в его голове скользили воспоминания прошлых месяцев.
– Может ты и прав, – вновь согласилась Вера Александровна, – Я сделала перевод пару дней назад. На днях тебе должно прийти.
– Ты с ума сошла?! Лучше бы о себе позаботилась. Поверь, сейчас я могу себя обеспечить.
– Я тебе не отдаю все деньги, – сразу буркнула женщина, – Если они мне понадобятся, то вернёшь обратно. Ты молодой, тебе гулять да гулять. А мне что? Я только в магазин хожу иногда. Много не ем, одежда у меня есть. На крайний случай возьму деньги из отложенных на похороны. Помирать я пока не собираюсь.
Она посмеялась, но Петру это показалось несмешным. Он никогда не понимал этого юмора. Для него это было жутко. «Откладывать на похороны». Звучит намного ужаснее, чем сам процесс.
– Ну ладно, Петруш, звони, если что-то случится. Да если и не случится, тоже звони.
– Хорошо, бабуль. Целую, – мужчина смотрел на активированный экран, где была установлена фотография с Лолитой.
Перед тем, как отправиться в больницу, Пётр зашёл в кафе недалеко от работы. Аппетита не было, но мужчина понимал, что это обманчивое чувство, вызванное стрессом. После разговора с Верой Александровной заметно полегчало. Пока психолог пытался запихнуть в себя кусок мяса, в кафе зашла девушка с неестественной походкой. Она ходила, как на палках, не сгибая ног. На правой стороне лица разлился фиолетовый цвет, переходящий в красный возле уха. Если бы не карие глаза, которые Пётр изучил вдоль и поперёк, то он оставил бы девушку без внимания.
Ребекка заметила Петра и на секунду остановилась возле входа. Тот, кто был рядом с ней, посмотрел в его сторону и отвёл девушку подальше. Павлов не понял эту реакцию и наблюдал за уходящими людьми, которые бежали от него, как от прокажённого. Обдумав всё, Пётр решил, что не стоит сейчас разбираться в эмоциях Ребекки и просто дать ей возможность привести мысли в порядок. Ведь, если он всё-таки захочет с ней поговорить, то это может оставить отпечаток в её психоэмоциональном состоянии. Чего Павлов совсем не хотел.
Он собирался уходить. За столиком, где сидела подруга Петра, он не следил, поэтому вышел из заведения с полной уверенностью, что оставил Ребекку позади. Погрузившись в свои мысли, мужчина отошёл на несколько метров от входа в кафе, и услышал, как знакомый голос позвал его по имени. Он остановился. Но некоторое время не поворачивался к источнику звука, посчитав, что он доносится из его головы.
