Последний американец - страница 53

– Много болтаешь, курсант!

– Виноват, сэр!

Сержант подозрительно хмыкнул и обошел наглого курсанта кругом.

– И что ты еще умеешь, кроме как браво орать «виноват, с-сэр!»? Чему тебя еще дома научили?

– Драться, сэр! – с энтузиазмом заявил Диего.

– Ах, ты еще и драться умеешь! – почти ласково произнес сержант, многозначительно разминая пальцы. – И каким стилем ты владеешь? Какой предпочитаешь?

– Уличный стиль, сэр!

– Да чему вы вообще можете обучиться на улице… – презрительно бросил сержант, сделал два шага назад и стал в боевую стойку. – А ну, давай нападай, как можешь!

Сержант решил сбить с новичка апломб самым прямолинейным способом: показав, что здесь он никто, а его умения, приобретенные до армии, ничего не значат. Да и поколотить слегка этого зазнайку стоило.

– Но… сэр! – оторопел Диего.

– Считай это учебным боем, курсант! – многозначительно произнес сержант. – И вообще, если сможешь хоть раз меня ударить – будешь командовать этими остолопами. Ясно?

– Да, сэр! – также придурковато ответил Диего и стал в стойку.

Зря сержант затеял это. Через полминуты он получил самым пошлым образом в ухо. Откатившись на несколько метров и став на ноги, уже совершенно иными глазами глянул на «наглого латиноса». По глазам было видно, что настроение у него резко испортилось. Сержант огляделся по сторонам. В ближайшем и дальнем радиусе каких-либо курсантов еще не наблюдалось. На лице его чуть ли не крупными буквами читалось раскаяние за потерю бдительности и очень скверная судьба для тех, кто сейчас будет вышвырнут из палатки. То есть балбесов, опоздавших к построению и, как видно, к представлению.

Диего-Сергей, изобразив на лице сильное раскаяние, между тем внутренне посмеивался.

«Медленны вы все для нас. Медленны! Против нас, людей с модифицированными генами и физиологией, вам не вытянуть в прямом столкновении. Вы бросили нас тогда на гибель. На отравленной планете, с мутировавшими вирусами и бактериями, с искалеченной разной дрянью наследственностью. Вы весь мир отравили, пытаясь найти способ сохранить власть, сделать нас рабами. Но раз за разом природа брала верх. И разум человеческий выкарабкивался из трясины навязываемой собачьей преданности, по сути, негодяям. Но мы выжили. Вычистили планету и себя. И вычищая – усовершенствовали. А усовершенствовав, вышли к звездам.

И пришли к вам, наследникам тех, кто стал причиной того, кем мы стали».

Это было необычное ощущение. Диего-Сергей постарался его хорошо запомнить. Как это: врезать в ухо Врагу, далекому наследнику Врага. Словно за всю боль тех, кого кинула эта цивилизация, отплатил…

Сергей прислушался к своим ощущениям. Тут примешались и эмоции самого Диего, который уже чуть ли не генетически ненавидел вояк, которые двести лет назад сначала завоевали половину испанского сектора, а после жесточайше подавили серию восстаний на оккупированной территории. Предания сохранились. Запрещенные хроники – тоже.

Память рода Гонсалесов – рода, который перенес рабство и помнил, что это такое, – удивительным образом наслоилась на память самого Сергея, создав этакую гремучую смесь.

Какой же чудовищной силы должна была быть катастрофа, вызванная древней цивилизацией англосаксов, чтобы память об этом впечаталась чуть ли не в гены?!

«Неужели ненависть имеет генетическую основу? – думал Сергей. – Или это естественная реакция на человеческую гниль? То самое отвращение к войне, лжи и тотальному обману, что прививали каждому человеку, будь то на Земле-Прародине, на Каллисто или в других мирах, колонизированных землянами. Прививали безотносительно рас, наций, народов».