– Стой! Я не взяла воду. Да подожди ты!
Лика бегом вернулась в мастерскую за сумкой с двумя флягами воды, перекинула через плечо и уже со спокойной душой вышла в город.
Улицы освещались яркими жёлтыми огоньками, а на крышах домов уже лежала чёрная, непроглядная ночь. Шор и Лика шли рука об руку, порой с ними здоровались прохожие. Сейчас Лика была единственной бесценной в Инароне, что беспокоило Алетара. Сколько их осталось после гонений? Сколько ещё родится без Двуликой и родится ли вообще?
– Лика, ты опять ушла в раздумья.
– Да, извини, никак не получается расслабиться.
– Я тоже переживаю. Но мы ничего не добьёмся, если позволим страхам и волнению обессилить нас.
Лика кивнула, хотя всё внутри протестовало против этой прогулки.
«Как можно наслаждаться хоть чем-то в этом мире, если, возможно, его дни сочтены?»
Порой Лика корила себя за лишний час сна или за бессмысленную беседу с кем-то из мастерской. Обедая в трактире или отдавая вещи прачкам, Лика каждый раз не могла поверить, что занимается подобной ерундой.
«Наречённые, очнитесь! Наша богиня пропала или вовсе погибла, что вы делаете?»
А люди жили в неведении: ходили на прогулки, воспитывали детей, пели.
Танцевали.
Шор остановился у помоста, где собрались музыканты и веселящиеся горожане. Доски содрогались от танцев, а воздух наполняли смех и песни.
– Ну, идём? – Шор обхватил Лику за плечи и мягко направил на площадку.
– В последний раз я танцевала на именинах принца Сирора, – буркнула Лика.
– Забудь про дурацкие дворцовые танцы. Делай что хочешь, а я составлю тебе компанию.
– Шор, может, не стоит? Я не очень хорошо танцую.
– Попробуй. Не понравится – уйдём. Договорились?
Лика с сомнением посмотрела на свои штаны, но вокруг никто и не носил платья, так что ей стало чуть спокойнее. Шор подбежал к музыкантам и что-то быстро объяснил. Труппа сыграла несколько нот, настроившись, Шор напел слова, кивнул и вернулся к Лике.
Музыканты начали играть неспешную мелодию, ритмом похожую на дыхание, а певец затянул незнакомую песню: вроде и стихи, но без рифмы, словно он рассказывал историю, удивительно совпадающую с ударами барабанов.
Шор встал напротив топчущейся в углу Лики, засунул руки в карманы, нахально подмигнул и стал просто покачиваться в такт музыке.
Лика почувствовала страшную неловкость, но заметила, что люди вокруг делают то же самое, будто у танца нет никаких правильных или неправильных движений. Ни шагов, ни схем.
Лика прикрыла глаза. Голос певца походил на шёпот, ритм барабанов напоминал биение сердца. И с каждым мгновением они становились немного быстрее и громче. Люди за помостом хлопали в такт. Лика сначала неловко закачала головой, затем шагнула в сторону, обратно. Было что-то приятное в том, чтобы попадать в ударный звук песни движением тела.
Лика опустила зажатые плечи, открыла глаза. Шор поймал её взгляд и немедля вытянул руку, а после всё слилось в круговорот танца.
Музыканты заиграли быстрее. Все танцевали как хотели. Лика крутилась в руках Шора, замирала, когда он опускал её почти до самого пола или подбрасывал вверх, будто она была пушинкой. Они плясали, Лика кружилась, кружилась, кружилась, и казалось, что за спиной вот-вот распахнутся крылья. Шор поймал её за талию, поднял, а Лика расправила руки и засмеялась.
Шор улыбался. Он прижал её к себе, а она посмотрела на него сверху и, не сдержавшись, поцеловала.
