– Благодарю тебя, Вейнар, – скромно произнес Хранитель лесов и растительного мира. – Это мое сокровенное место. Рад, что тебе понравилось.
– Какой удивительный аромат царит повсюду! – продолжал восторгаться молодой человек. – А эти розы… Они, оживая под моим прикосновением, кажутся поистине сказочными.
– Да, – согласился с ним Силвиус, – каждый цветок в моих садах особенный. Все эти цветы живут своей жизнью, и моя любовь лишь помогает им расцвести во всей красе, заложенной в них природой.
– Ты великий дракон, Силвиус, – от чистого сердца сказал Вейнар. – Твоя любовь сродни магии, которая пронизывает всю эту природу, которую ты охраняешь и лелеешь, делая ее еще более волшебной. Кажется, я никогда и нигде не видел такого гармоничного сочетания красок и форм.
– Твои слова для меня дороги, Вейнар. Рад, что я смог подарить тебе наслаждение, – сдержанно отозвался Хранитель, хотя ему были очень приятны слова молодого человека. – К тому же это место необычное – здесь каждый дракон, медитируя, ощущает близость с природой и погружается в мир красоты и вдохновения.
– Да, я готов согласиться с тобой, ибо тоже чувствую здесь вдохновение. Спасибо, Силвиус. Ты настоящий хранитель природы, и твоя магия любви к ней делает мир лучше.
– Драконы всегда были связаны с природой, – сказал Силвиус. – Я же всегда стремлюсь защищать ее. Это мое призвание и обязанность. И весьма доволен тем, что мне удалось поделиться этой красотой с тобой, мой юный друг.
– Я никогда не забуду эти минуты, проведенные среди твоих чудесных садов и лесов! – воскликнул Вейнар.
– Время великое и загадочное, но я уверен, что этот момент останется с тобой навсегда, – согласился с ним Силвиус. – И даже после того, как мы покинем эти сады и леса, воспоминания о них всегда будут в твоем сердце, которое является местом, где природа и магия соединяются в единое целое. Ведь природа – это великое искусство, созданное неповторимой рукой Вселенной. И каждый из нас, драконов, готов стать частичкой этого прекрасного мира и слиться с ним воедино. К сожалению, этого нельзя сказать о людях, которые относятся к природе и миру потребительски и подчас безжалостно.
Вейнар только головой кивнул в знак согласия, поскольку не нашел слов, чтобы оправдать человеческие поступки и действия, наносящие ущерб природе, земле и всему живому на ней. Силвиус понял его душевное состояние и тактично не стал продолжать разговор на эту тему.
Он решил показать ему луга, простирающиеся как бескрайнее море зелени, усыпанное яркими красками разноцветья. То здесь, то там появлялись живописные островки белых ромашек, голубых васильков, фиолетовых колокольчиков, розовой армерии, желтого горицвета, бело-розовой герани, красных маков, бордовых ирисов и сиреневого кипрея, привлекавших к себе немало пчёл и бабочек.
Потом они сменились золотым морем пшеницы. Молодые ростки весело играли с озорным ветерком, создавая золотистые волны. Поля, словно творение великого художника, окрасившего их в теплые оттенки желтого и оранжевого, красовались собой в безоблачном голубом небе. Затерявшиеся среди колосьев маки восхищенно смотрели на мир своими черными глазками, покачивая хрупкими головками с красными лепестками.
Вейнар, глядя на всю эту красоту под крыльями Силвиуса, не смог удержать рвущихся из сердца слов.
– И луг, и поля – это удивительные оазисы природы, – сказал он, озираясь вокруг с высоты. – Здесь в каждом уголке прячется своя красота и своя магия, которая заставляет душу трепетать от восторга. И, когда смотришь на них, кажется, что мир замирает, и ты, как песчинка, просто теряешься среди этой невероятной красоты и спокойствия.
