Это уже становилось интересным, и я смягчился:
– Думаю, что для таких, как я, одного приюта будет недостаточно – нами можно целые города заселять!
– Отчаявшихся-то в мире хоть пруд пруди, вот только далеко не всем хватает смелости признаться в этом самим себе, а ещё труднее поведать об этом другим, – глубокомысленно добавил Блейк. – Да, а управляющим этого заведения я думаю назначить вас. Как вы к этому относитесь?
Я сделал вид, будто мне не знакомо мнение о крупном филантропе как о человеке, открыто раздающим наворованное. Однако моя интуиция подсказывала, что скорее всего мне не придётся больше ломать голову над тем, как свести концы с концами. Благоразумно решив не демонстрировать Блейку своего энтузиазма по поводу его предложения, я сдержанно ответил:
– Ну что ж, лучший способ познакомиться с человеком – это поучаствовать с ним в общем деле. Я согласен.
Блейк расплылся в довольной улыбке и тут же предложил тост:
– За повсеместное развитие филантропии!
С чувством показного воодушевления с моей стороны и откровенного со стороны Блейка мы соединили наши бокалы. Сидящие на веранде, услыхав раздавшийся хрустальный звон, дружно обернулись и посмотрели на нас с едва заметной завистью.
– Для начала, уважаемый Смит, вы должны дать приюту название. Думаю, с этим у вас затруднений не возникнет, ведь вы же литератор? – проговорил Блейк, заискивающе заглянув мне в глаза. – Да, я твёрдо убеждён, что начать следует именно с названия. Пусть оно станет тем звеном, которое соединит воедино весь наш с вами филантропический проект. И помните: если театр начинается с вешалки, то любая амбициозная затея привлекает к себе внимание броской и запоминающейся вывеской.
***
Не прошло и недели, как новый знакомый появился у меня дома в мансарде на улице Альвеар, что неподалёку от центрального парка. Поселившись здесь несколько лет тому назад, я никогда не переставал мысленно благодарить французского архитектора Франсуа Мансара за идею использовать для жилых помещений чердачные пространства под крышей. Если бы не мансарды с их уникальной атмосферой уединения, где бы тогда творили художники, поэты и композиторы? И где, как не в мансарде, могла быть пропета знаменитая ария Пуччини «Che gélida manina».
Я люблю мой дом за царящую в нём тишину, за широкoe, во всю стену, окно, за встроенные над изголовьем кровати книжные полки с любимыми книгами, а также за уютный туалет с душевой кабинкой. Всякий раз, когда мне хочется выкурить сигарету, я приближаюсь к окну и любуюсь развесистыми кронами деревьев и клумбами с петуньями и бархатцами. При этом я не забываю поинтересоваться не покалечены ли хулиганами изящные руки гипсовых нимф, танцующих вокруг фонтана. (Парк за моим окном является одним из самых привлекательных объектов города, поэтому наш мэр спешно принялся за его благоустройство накануне очередных выборов.)
Блейк позвонил мне по телефону незадолго до своего визита, так что я едва успел навести мало-мальский порядок среди моих вещей, принять душ и переодеться. Уже с самого порога он заговорил о деле:
– Не будем терять времени, уважаемый Смит. Надо быть добросердечными и понимать, что среди нас есть люди, нуждающиеся в нашей с вами помощи.
Он протянул мне два плотных конверта с фирменным логотипом фирмы «Блейк и сыновья», состоящим из двух продолговатых голубых колец, повторяющих очертания буквы «Б».
