– Привет! – проговорил юноша, дотрагиваясь до ее руки, которая лежала на мраморной столешнице. Он пытался говорить небрежно и состроить равнодушное выражение лица, но его частое дыхание и сладострастный блеск глаз выдавали внутреннюю борьбу.
Джемма моментально считала его волнение. Этот нервный румянец на лице, попытка незаметно облизнуть пересохшие губы, она видела, как он отводил взгляд, не смея посмотреть ей прямо в глаза, непривычная одежда сковывала его движения, и он потянул галстук-бабочку вниз, желая ослабить верхнюю пуговицу белоснежной, совершенно новой рубашки. Ей даже на какое-то мгновение стало казаться, что Глеб не такой уж и злодей, каким описывала его тетя.
– Да, я вижу, ты уважаемый человек в Долине, – начала Джемма, немного растягивая слова, намекая на приглашение в члены жюри. – А почему покинул свой судейский пост?
«Увидел тебя – и все остальное вдруг отступило на второй план», – хотел честно признаться Глеб, но, как это часто бывает, испугался собственных чувств, неуверенный в возможной взаимности, поэтому вместо этих слов Джемма услышала в ответ:
– Мне просто нестерпимо захотелось выпить, вот решил взять бокальчик вина. Тебе принести?
– Не откажусь, – бросила девушка, наблюдая, как пожилые дамы, чопорно сидевшие в один ряд у стены, начали обсуждать ее безвкусный наряд, но тут вспомнила, что должна строить из себя нежную недотрогу перед Глебом, и уже более томным голосом продолжила: – Алкоголь я, конечно, не пью, только воду.
Глеб принес воду и расположился рядом с Джеммой, они шутили над умением одной из конкурсанток фехтовать и очень длинной поэмой собственного сочинения другой участницы бала. Молодой человек был абсолютно убежден, что Джемма полностью разделяет все его взгляды, поэтому, когда, вдруг встав и взяв микрофон, он начал говорить, то у него не было и тени сомнения, что она его поддержит.
– Думаю, незаслуженно был упущен один конкурс, – обратившись ко всем собравшимся, заявил он.
В зале поднялся вопросительный шепот.
– Девушки демонстрируют здесь свои таланты и красоту, а также кроткий нрав и благие намерения, но так ли они благодетельны на самом деле? Мы легко узнаем, устроив конкурс их социальных сетей, – сказав это, Глеб махнул рукой, и на экране начали мелькать профили конкурсанток в соцсетях, сплошь пестрящие пикантными фото в откровенных купальниках, нижнем белье, а также постами, прославляющими всяческие удовольствия. Увидев это, зрители ахнули, зашумели, а мадам Надин от негодования покраснела и бросилась собственным телом загораживать экран, пока ее помощники пробирались в аппаратную.
– Как ты мог так поступить? – ставя стакан с водой обратно на столик, обескураженно проронила Джемма.
– Что ты так всполошились? Я всего лишь сделал конкурс более честным, – пожимая плечами, будто не понимая, о чем она говорит, ответил Глеб.
– Нет, просто тебе нравится все портить, ты получаешь от этого удовольствие. Я защищала тебя перед тетей, но теперь вижу: она была права, ты настоящий вандал!
– Твоей тетей? – переспросил Глеб, подозрительно прищурившись.
– Да, мадам Надин, ведьма, которая не дает тебе покоя, – моя тетя! Что? Я теперь тоже не кажусь тебе такой благодетельной, или как ты там сказал? Может быть, ты и мои голые фотки теперь разыщешь и всем покажешь?! – выпалила Джемма.
– Это твоя тетя устроила настоящий фарс и мракобесие, а виноват я? – весь пылая праведным гневом, не унимался Глеб.
