− Не кипятись, благородный. Не так уж и часто ко мне в сторожку притаскивают девиц, да ещё таких симпатичных. Про стражников я тебе и сам расскажу. Вчерась происшествие на мосту было. Кареты застопорились. А застопорились от того, что гонец императора приказал волей Вседержителя досмотр вести. Ежели рыжая девица проскочить без ведома попробует, то арестовать и сразу во дворец. Проверка на магию у неё, ага. А семья, видать, против. Так что ты думаешь, объявилась девица! Вот только взять её не сумели.
− Как не сумели? – удивился блондин.
Всё это время он держал меня на руках, и я ощущала биение его сердца. Ровное и размеренное. Не ускорилось ни на миг, пока говорили. Словно речь не о несчастной страдающей девушке, приговорённой к принудительной выкачке магии, а о чём-то несущественном. То, что речь на самом деле шла обо мне, делало ситуацию ещё жальче. Да этот блондин – камень!
− Так самоубилась. Как поняла, что кареты досматривают, из своей выскочила и бежать. Всё как описывали: огненно-рыжая, юркая и тощая. Бежала так, аж клок волос на двери оставила, тому свидетели есть. А потом то ли не свезло ей, то ли магия какая, а, может, намеренно, но с каретой она сцепилась. И с моста полетела. Так и ухнула вниз, голубушка. Только пятки сверкнули. Утопла она.
− Какое неприятное происшествие, − странным тоном проговорил блондин.
− И не говори, господин!
А я обмякла на руках держащего меня воина по-настоящему. Богиня-прародительница, Светлоликая Ниэзи и все остальные Боги! Благослови людские языки и их манеру врать и приукрашивать! Значит, огненно-рыжая юркая и тощая? Я едва сдержала улыбку. Спрятала её на груди блондина. Почти ничего общего со мной!
− Надо перепроверить и получить точный портрет в кристалле, − пробормотал он сам себе, убивая мою радость.
Чуть не зашипела от расстройства. Вот ведь дотошный. Подумалось, что имя этого любознательного к деталям типа я не знаю. Его пошловатый собеседник что-то говорил, да только спросонья я не запомнила. За этот внезапный сон тоже нужно «благодарить» блондина. Не помню, чтобы мне спать хотелось! Тоже мне, страж! Разбрасывается магией направо и налево. Воздействует по своему усмотрению. Ссс!
Дала себе зарок внушительно пообщаться с ним на эту тему. Дайте только выбраться из сторожки. Буду действовать по примеру матушки. Когда папа после наезда друзей шатался по замку, как ковыль на ветру, мама никогда его не трогала. Наоборот, со всевозможной лаской отправляла спать. «Усвой, доченька, − говорила она. – Он сейчас всё равно ничего не запомнит. Смысл в воспитательной беседе? Хоть чайной ложечкой ему мозг выешь, а потом стучи по черепушке, требуя добавки».
Зато, когда наутро папа продирал глаза, матушка уже ждала его с крепким отваром и приготовленной речью. Из спальни он всегда выходил с виноватым видом.
Хотя в ситуации с незнанием имён есть плюс. Страж тоже не знает моё. Нужно выдумать другое. Если он доберётся до моста, то там ему сообщат настоящее.
− Кажется, твоя девушка пришла в себя.
Проклятый Сасс! Совсем забыла о глазастом типе.
− Нет.
Тяжёлая мужская рука легла мне на затылок, впечатывая лицо в мундир. Ох.
− И она не моя девушка.
Запах улицы, размашистые шаги, и вот мы уже далеко от сторожки.
− Всё, хватит притворяться. – Этот грубиян ощутимо меня встряхнул. – Раз пришла в себя, ходи своими ногами.
И не успела я пикнуть, как меня поставили на ноги. Пришлось срочно «прийти в себя» и качнуться для убедительности, хотя вряд ли блондина это обмануло. Смотрел он неприязненно и цепко. А дальше меня ждал мастер класс по выбиванию комнаты на постоялом дворе. Причём не каком-нибудь, а самом лучшем. Взяв меня за руку, страж целенаправленно ломанулся туда и словив на входе: «Мест нет, уважаемый!», нисколечко не расстроился. Со снисходительной ленцой и уверенностью в синих глазах, он затормозил только у стойки. И рожа такая наглая! Комната тут же нашлась. А вот меня точно послали бы, вздумай я провернуть подобный фортель.
