Я чувствовала себя до странности злобно. На ладонях снова родились магические сгустки. Золотисто-голубые, они мне очень нравились. В них сконцентрировался мой гнев, все мои обиды. При их использовании становилось… легче. На этот раз в сторону рванул фаербол с правой руки. А заряд с левой, ранее непослушной, угодил в блондина. Снова рык с его стороны, более громкий. Как же мне хотелось сделать ему больно! Чтобы рассыпалась по плечам белоснежная грива, нарушая идеальный хвост, чтобы кривились в муке породистые губы, чтобы шипел и корчился от боли. Блондин зашипел, только не от боли. Этот воин был не чета мне. К моему следующему фаерболу он был готов и поймал его на подлёте. Словил рукой, на миг блеснувшей одевшимися в чешую пальцами. Удивительно, что он не атаковал меня в ответ. Только уворачивался. Наивная и кровожадная мечта гонять его тут, отыгрываясь за все обиды, развеялась как дым после пятого удара. Лэнс позволил фаерболу угодить в него, снова поджигая рубашку и стремительно метнулся ко мне.
− Нельзя, Эделин. Нельзя так! Только не так. Нельзя так начинать, − шептал он, гладя меня по голове.
Из его спины с тихим шорохом вырвались и развернулись огромные крылья. Роскошные. Хищные. Драконьи. Но не плотные, а полупрозрачные. Как-то это не очень состыковывалось с непроявленностью дракона, каким я до этого момента Лэнса считала, но мозг находился в ступоре. Я могла только злобно рычать, биться, стараясь освободиться, но мужские руки держали крепко. Я бесновалась, выплёвывала обвинения, лупила Лэнса кулаками в грудь, а он принимал, стоя непоколебимо, как скала. Минуту спустя я ревела в голос. А Лэнс гладил меня уже по спине и шептал, шептал. Что нельзя начинать так свой боевой путь: с гнева и ненависти. Много магов выгорало на таком стимуле в первые дни. А те, кто вынес, становились бездушными. Склонными к насилию в любой ситуации.
Я ревела и выла. Цеплялась за сильные плечи. Шмыгала носом. Кто ж знал такие тонкости! Может, мне сейчас вообще военные тайны боевых драконов рассказывают? Прямо перед лицом у меня находилась тёплая грудь. Я прижималась к ней мокрыми щеками. Обугленная рубашка висела на плечах блондина, не скрывая тела. Дымилась. Но последнее волновало мало. Меня больше занимала затейливая тату, оказавшаяся в максимальной доступности. Впервые я рассматривала её так близко, не скрытой ничем. Тату состояла из мелких-мелких чешуек, складывающихся в затейливый узор. Чуть выпуклый и определённо со смыслом. Не удержавшись, я протянула руку и погладила рисунок, как ребёнок щупает новую игрушку. Блондин рвано вздохнул и от моей ладони разбежалась волна других чешуек, светлее.
− Б-больно, − икнула я.
Собственные ладони саднили и горели, словно я ими по натыканным гвоздям била.
− Больно. Да, знаю. Дай посмотрю.
Взяв мои ладони в свои, он склонился над ними и подул. А затем… поцеловал. Я ощутила мягкое прикосновение губ, а потом языка.
− Ты что делаешь?! – ахнула я.
У меня трагедия, а этот лизаться! Он думает, я сейчас успокоюсь, забуду о семье и паду к его ногам? Я с силой отпихнула Лэнса. Злость захлестнула новой волной. Магия тут же жёстко скрутила меня так, что осталось лишь скорчиться и застонать.
− Эделин, − в синих глазах светилась тревога. – Позволь мне сделать кое-что. Тебе станет легче.
Да щас! Я больше не могла находиться с ним рядом. Что-то сломалось внутри. Я попятилась на шаг. Потом ещё на один. Мои движения сопровождал напряжённый взгляд Лэнса. Он по охотничьи прищурился, наблюдая.
