– Нормально, – пробормотал Эдик, который уже растерял боевой пыл и был готов дать заднюю.
– Ну, иди тогда уже домой и пиликай.
– Та иду уже, иду.
– Эдик, сюся ты моя родная мусюся, – обрадовалась тетя Муся. – Иди до матери, я тебе сладенького припасла. Спасибо, Лёнчик, ты у нас как управдом скоро станешь. Все будешь решать.
– Или нет? Но я не управдом, тетя Муся, я – король.
– Таки да, настоящий король, – согласилась обрадованная соседка.
Лёня поднялся и, пока опять кто-то не задержал, отправился на «Привоз».
* * *
Здесь, как всегда, было людно и шумно. В авангарде знаменитого одесского рынка, как легионеры в римских войсках, ровными рядами выстроились торговки зеленью. «Лучок, укропчик, петрушечка. Свежие, прямо с грядки», – напевали они, заманивая покупателей. Лёня подмигнул одной из них – миловидной, совсем молодой блондинке, которая чем-то напомнила ему Аню. Затем прямиком отправился в рыбный корпус.
Ставрида, скумбрия, камбала, бычки – казалось, все обитатели Черного моря собрались на каменных прилавках старого, но крепкого строения. Рядом красовались дары рек – щуки, караси и карпы. Были здесь и гости из далеких морей и океанов – палтус, хек, минтай и даже рыба с каким-то неприличным названием – пристикома. Покупателей, как всегда, здесь находилось целое море. Все они, иногда через головы друг друга, отчаянно торговались с продавцами.
Лёня прошел внутрь корпуса. Там за небольшим столиком виртуозно орудовал ножом пожилой невысокий мужчина. У него был большой, как у Буратино, нос и маленькие хитровато прищуренные глазки. Это был знаменитый на всю Одессу чистильщик рыбы дядя Боря. Сам он называл себя самым лучшим в мире рыбьим цирюльником. И действительно, он мог за одну-две минуты разделать самую большую рыбину. Но своим главным талантом дядя Боря считал даже не это мастерство, а внимание к покупателям. Он любил поговорить с ними «за жизнь», беспрерывно сыпал прибаутками и анекдотами. Вот и сейчас, разделывая пятикилограммовую камбалу, он одновременно развлекал покупательницу – крупную брюнетку с пышным задом и широкими плечами. Своим мощным торсом она напрочь скрывала от глаз Лёнчика миниатюрного рыбного мастера. Зато парень слышал отчетливо слышал его звучный голос.
– Поймал старик золотую рыбку, – рассказывал очередной анекдот дядя Боря, – а та ему: «Чего тебе надобно, старче?» – потом, присмотревшись, спросила, кто он по национальности. «Еврей», – ответил рыбак. «Тогда зажарь меня сразу!» – попросила пленница. Все мадам, забирайте ваш товар. Следующий! Вам постричь или побрить? Шучу-шучу. Сейчас вмиг разделаем вашего толстолобика по полной программе.
– Дядя Боря, привет. Мне ничего пацаны не передавали? – спросил Лёня, когда ему, наконец-то, удалось протиснуться к рыбьему цирюльнику. Он познакомился с чистильщиком рыбы несколько лет назад, когда мать стала работать на «Привозе». Дядя Боря очень душевно отнесся к мальцу, рано лишившемуся отца, да и Лёне сразу понравился веселый, никогда не унывающий мужчина. С тех пор они стали приятелями.
– А, молодой человек, наше вам с кисточкой, – поприветствовал парня дядя Боря, не открываясь от работы. – Были твои дружки. Сказали, что пойдут на пляж, скупаются и через час пришвартуются на вашем месте, возле молочного корпуса.
– Спасибо, дядя Боря.
– Иди, иди. Только имей в виду: нечего валандаться вечером возле «Привоза». Видели вас. Здесь одна шантрапа затемно собирается. До добра это не доведет.
