При этом Протопопов, как человек с хорошей памятью отчетливо помнил, что министры, по сути, если и не единогласно, то большинством кабинета правительства (а иначе решение не было бы принято) выступили против возобновления сессии Думы 12 января. Как мы помним, в тот день как раз заканчивались новогодние каникулы по имеющемуся постановлению, подписанному лично царём Николаем.
Кстати, отдельно следует упомянуть, что в связи возобновлением думской сессии, Александр Дмитриевич сделал некоторые небезынтересные выводы. На момент фактического окончания перерыва и вплоть до настоящего дня, депутаты оказались в подвешенном состоянии. Так получилось, что Дума не получила чёткого указания по дате возобновления своих январских заседаний. Формально это означало, что с 12 января думская сессия оказалась открыта – никаких приказов, которые указывали бы на обратное, Протопопов не видел и не припоминал. Но в прошлый четверг, с выходом срока каникул, ничего не произошло и Таврический дворец по прежнему пустовал. Не было назначена ни повестка для первого заседания, ни его время…
Ни-че-го.
Похоже, что думцы были настолько уверены в переносе, воспринимая его как свершившийся факт, что даже не съехались в Петроград к 12 января. Как и предполагал Протопопов, когда выдвигал инициативу собрать Думу в срок, никто из депутатов не оказался готов к подобному развитию событий и воспринимал перенос как должное. А когда переноса де факто и де юре не произошло, это вогнало думцев в состояние грогги.
И только сейчас, взмыленные, по большей части совершенно сбитые с толка разворачивающимся событиями, господа депутаты в спешном порядке съезжались в столицу. Но и теперь это происходило только лишь потому, что лидер Прогрессивного блока забил тревогу – как же так, какой уже день сессия считается открытой, а никаких заседаний не проводится.
Что ж это выходит – Дума не нужна?
И тревога эта только усилилась, когда в газетах вспыхнуло и набирало ход расследование, дискредитирующее часть депутатов в глазах обычных граждан.
Понимание всей сложившейся ситуации натолкнуло Протопопов на простое предположение. Что если не Милюков намедни добился у Государя пересмотра переноса, а самого переноса попросту не произошло? Мысль казалась крайне любопытной и занимательной, хотя бы по той причине, что Протопопов искренне полагал, что Голицын добился своего!
И раскручивая мысль, Александр Дмитриевич тотчас припомнил, что ему говорил Федя о своей случайной встрече с премьером на станции Царское село…
Черт ногу сломит копошиться в этой помойной яме.
В этой ситуации Протопопова не устраивал один момент. Он терпеть ненавидел угадывать, но предпочитал все знать наверняка. Незнание определённо могло загнать министра в ловушку и перекрыть кислород. Допустить подобного Александр Дмитриевич не имел права. Это натолкнуло министра на ещё на одну мысль, что на совете у господина Протопопова должен появиться свой человек, который станет рассказывать, охотно делиться или сливать (что не так важно по своей сути) все то, что происходило в закулисья кабинета без протопоповского присутствия. Ведь далеко не факт, что совет или, по крайней мере, его часть составляющая большинство, не собирались для решения вопроса тайно. И тем более не факт, что не было закулисных и кулуарных разговоров между министрами, которые в целом определяли модель правительственной политики и повестки.
