– А что я сделаю? – вспылил Варион.
– А что ты сделал? Какой был твой план?
– Как обычно. Я должен был охмурить её, чтобы она упорхнула на свидание наедине, потом убедить остаться со мной, закончить дело в тёмном переулке у Собачьей ямы, где она якобы прогуливалась вечером и нарвалась на грабителей. Тело бы искали долго и неохотно, потому что в Собачью яму даже псы не ходят гадить.
– Как обычно, Химера, ты пропустил мимо ушей все мои советы и выбрал самый глупый и ненадёжный план. Чем тебя не устроил русалочий порошок или другой яд?
– Что плохого в моём плане? Он всегда работал. Всё шло как надо до самого конца. В первый день в Басселе у них был торжественный вечер в саду Подворья. Я подкупил садовника, чтобы он пропустил меня через ворота для обслуги. Приоделся, расчесался и подловил её вдали от отца и его свиты. Мы поговорили, она в меня влюбилась, я пригласил её на свидание. На третий день она готова была меня оседлать прямо в «Синем фонаре».
– А если бы ты ей не понравился? Не захотела бы встречаться ещё раз или позвала бы стражу?
– Брось. Ты же меня видела…
– Хватит, Химера, – Мирфия вновь вскочила. – Мне неинтересно, что ты там о себе думаешь. Расскажи, что было в самом конце. Почему она ушла?
– Признаюсь, не всё шло как надо. Убегать со мной она отказалась, но у меня был запасной план. Я вёл её домой переулками и ждал момент. Дождался, когда не будет стражи или попрошаек, достал кинжал. А потом упал и провалялся до утра без чувств.
– Чего? – не поверила Гадюка. – Упал? Ты что не знаешь, как держать себя в форме на задании? Напился? Нюхал благодать?
– Чёрт меня дери, нет! – Варион подпрыгивал в кресле при каждом слове. – Я как следует выспался, не пил ни хрена.
– Тогда почему ты падаешь в обморок? Может, заболел? Может, ты не можешь больше этим заниматься? Может, тебе пора в часовые?
– Хера с два! – Химера поднялся на ноги, чтобы она не смотрела на него сверху вниз. – Это был первый раз! И единственный!
– С чего ты так уверен?
– Просто знаю. Подумаешь, впервые облажался!
– Ну надо же, – Мирфия вдруг опустила плечи и улыбнулась. – Признал-таки. Облажался.
– Ты это хотела услышать? Ладно. Я облажался, ошибся, не справился, обос…
– Хватит.
Гадюка тяжело вздохнула и, обойдя стол, подошла к Вариону на расстояние шага. Терпкий запах чеснока и полыни перебил даже смрад Рыбного переулка.
– Не так страшно то, что ты ошибся, как то, что ты всё равно считаешь себя лучшим и не делаешь выводы.
– Это больше не повторится, – смиренно, пусть и не очень убедительно, произнёс Химера.
– Я надеюсь, – Мирфия кивнула. – Как надеется и Настоятель. Ты же понимаешь, что у него на тебя большие планы?
– Ты всем так говоришь.
– Ну уж нет. Он нарёк тебя Химерой. Прошлый Химера был одним из величайших Лис за всю историю Приюта.
– И где он сейчас?
– Там, где все мы однажды будем. Но торопиться туда не стоит. Каждая такая неудача приближает нашу кончину. Не только твою, но всего Приюта. Это неслучайно, что за все эти годы ни один из нас не проговорился, не предал других. Мы попадаем сюда совсем юнцами, когда ничего другого у нас нет. Мы вместе растём, вместе учимся. Мы семья, Химера. И каждый её член должен работать на благо семьи. А чтобы хорошо работать, надо признавать ошибки и исправлять их.
– Ты предлагаешь мне броситься за караваном Броспего и убить его дочь прямо там? Меня, конечно, тут же выпотрошат и повесят на ближайшем дереве, но семье же так будет лучше.
