– Ну, кажись подъезжаем – проворчал боярин.
Всадники повеселели, кое-кто завел разговор. Чем ближе к городу, тем гуще лепились к воде деревни, белая гладь реки постепенно превращалась в торную дорогу, густо унавоженную и разъезженную местами до льда. А впереди на темном сумеречном фоне зимнего неба уже смутно проступали башни и колокольни Владимира.
* * *
– Посольство князя Юрия Рязанского к великому князю Георгию Всеволодовичу Владимирскому!
Ворота стольного града Владимира, конечно, не чета коломенским, подумал Ратибор, проезжая через зев воротной башни. Недаром их «Золотыми» кличут. Вот только выдержат ли они удары тарана? На такой случай чем уже и ниже ворота, тем лучше, пожалуй…
Город уже отходил ко сну, хотя огонь в домах кое-где еще теплился. К маленькому отряду добавились провожатые, так что кортеж получался довольно внушительный (боярин Вячко все переживал по поводу недостаточной численности посольства – несолидно). Что касается Ратибора, ему было все равно – был бы толк. И вообще, сейчас не о чести боярской печься надо, а о том, как помочь Рязани. Там сейчас каждый умелый меч на счету.
Витязь покосился на княгиню. Молодая женщина держалась в седле неплохо. Весьма неплохо, если учесть, что они проскакали нынче белее сотни верст, чуть не на ходу меняя коней.
– Устала, госпожа моя? – Ратибор попытался улыбнуться ей, и удивился – губы стянуло, словно столярным клеем смазаны. Не вышла улыбка.
– Есть такое, Вышатич – тоже без улыбки ответила она.
У ворот княжьих хором их встретил молодой князь Всеволод, старший сын Георгия Всеволодовича, с боярами. Ничего не скажешь, вроде как с почетом встречают. Вот только не почет нынче нужен послам рязанским…
– Привет тебе, славный боярин рязанский, и вам, господа рязанцы. Батюшка сам не может сейчас принять вас, вы уж не серчайте, меня вот послал. Располагайтесь, отдохните с дороги, а завтра…
– И мы прощенья просим, молодой князь – боярин Вячко поклонился ровно настолько, насколько это полагал этикет – Только не до отдыха нам сейчас. Каждый час нынче дороже золота. А потому прошу тебя, проведи к отцу.
* * *
– … И как это ты, милая, собралась в такую даль, да без свиты… Девку какую с собой взяла бы… Я бы ни за что не решилась…
– Торопились мы очень. Татары могли путь заступить. Пришлось верхами в ночи скакать, с полуста витязями. Нету у меня таких-то девок, матушка…
– Ой, горюшко…
В светелке было немало народу – великая княгиня Агафья Всеволодовна с невестками, внучка ее, да молодая совсем девчонка по прозванию Прокуда – какая-то родственница Агафьи, да какие-то приближенные девки. Спрашивала сейчас молодая княгиня, жена младшего сына князя Георгия. Княгиня Лада сидела в углу, держалась скромно, но с достоинством.
– Ой, а правду говорят, будто у этих самых татар бороды нету, а ноги-руки шерстью заросли, ровно у баранов?
– Не знаю, я их не видала вблизи-то. Вот мой оберегун, Ратибор Вышатич, тот видал. Он еще на Калке с ними свиделся.
– А где он, кстати? – спросила княгиня Агафья – Чтой-то не видно его. Непонятно даже, как возможно сие!
Женщины звонко расхохотались. Ратибор, слышавший всю беседу до последнего слова, тоже усмехнулся. Годы службы вятшим витязем у князя Ижеславского не пропали зря, и ему вовсе не обязательно было толкаться у всех на виду, чтобы держать ситуацию под контролем. Дверные проемы да темные углы на что?
