Последний Нейромант - страница 27

Решив срезать, я пробирался по узкой улочке, зажатой между домами. Под ногами то и дело попадались кучи мусора, а в них – спящие бездомные. Я старался не наступать на них, но каждый раз, спотыкаясь, слышал недовольную ругань. Уже почти выбравшись на центральную улицу, наткнулся на троих. Они стояли, перекрывая дорогу, как будто ждали меня.

Трое. Оборванцы, от которых несло дешевым пойлом и потом. Один с куском ржавой трубы, другой – с «розочкой». Третий, ближайший ко мне, пытался крутить в руках нож, но тот раз за разом выскальзывал из его пальцев, со звоном падая на асфальт.

Я сделал шаг назад, притворившись испуганным. В памяти всплыл взгляд отца Эллы – холодный, оценивающий. «Сюда, мои овечки, – прошептал я, и на губах сам собой появился оскал. – Дядя Алан сегодня не в настроении, и вы ему поможете».

– Эй, урод! – начал ближайший, но закончить не успел.

Рывок – и я уже вплотную к нему. Удар в челюсть, хруст, и он падает на своего товарища с «розочкой». Оборванец с трубой только успевает замахнуться, как я уже рядом. Мой ботинок со всей силы врезается ему в колено. Его нога выгибается под неестественным углом, и он валится на землю с криком.

Остается один – тот самый, с «розочкой». Он скидывает с себя своего оглушенного напарника и смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

– Ну, чего ждешь? – спрашиваю я, чувствуя, как адреналин пульсирует в висках.

Он делает шаг назад, потом еще один, разворачивается и бросается наутек.

– Не в мою смену, – бросаю я ему вслед и устремляюсь за ним.

Бежать ему пришлось недолго. Через пару десятков метров я догнал его, пнул по ногам, и он упал на асфальт, скуля, как пискун, которому прищемили хвост.

Я стоял над ним, понимая, что сегодня ночью кто-то явно ошибся адресом. Пару раз хорошенько пнул его, да так, чтобы понял: нападать на людей ради пары синтэксов – плохая идея. Жизнь в этих трущобах научила меня постоять за себя. Я не раз дрался с такими же бродягами, и сегодняшний случай не исключение.

Идя по этой узкой улочке, я даже где-то внутри надеялся, что кто-то из этих мразотных бандюг мне попадется. И что они первыми спровоцируют драку.

Жалеть их? Нет. Если бы не я, им мог бы попасться какой-нибудь рабочий, уставший после смены. И тогда я не уверен, что все закончилось бы так же. А со мной они получили урок, и, возможно, их жизнь после этого изменится, а нет – так туда им и дорога. Нарвутся в конце концов на того, кто не станет церемониться, а просто забьет их до смерти.

Мне полегчало, и, напевая про себя ритм любимого трека «Грозового монаха», я бодрой походкой направился к дому.

Во дворе было тихо. Свет в спальне намекал, что дед, скорее всего, засел за чтение со старой книгой в своем кресле. Я, оставив ворта на охране, открыл замок и дернул ручку двери.

– Я дома! – крикнул с порога, скидывая ботинки. – Старый, ты есть будешь?

– Буду! – донеслось из спальни.

Я разогрел еду, накрыл на стол и позвал деда. Первым делом похвастался, что меня приняли в гильдию. Рассказал, что забегал к Элле. Дед тут же запел свою песню, что пора уже ему стать прадедом.

– Ты же знаешь, она из Краунов.

– А мы Хромиры, че такого-то?

– А то, что Краунам принадлежит половина фабрик в нашем районе!

– И чаво? Упустишь ведь девку.

– Все, давай не будем! – сказал я раздражённо.

– Тогда жетон доставай, обмоем! – дед хитро прищурился. – Дело такое, обязательно обмыть надобно.