Последний пир - страница 19

Итак, они вернулись. Я вскочил и бросился вниз по черной лестнице (парадной нам пользоваться запрещали). Только во дворе я сообразил, что не могу просто подбежать к Жанне-Мари и обнять ее.

Доктор Форе оглянулся на меня в тот самый миг, когда я резко остановился перед телегой.

– С-сундуки, – выдавил я. – Вам, верно, пригодится помощник.

– Пригодится, – кивнул доктор Форе.

Он подозвал еще двух мальчиков, и вместе мы кое-как стащили на землю багаж, но сперва я подошел к телеге и подал руку мадам Форе и ее дочери. Жанна-Мари на меня даже не взглянула. Когда мы наконец приволокли сундук во внутренний дворик, а затем подняли по ступеням к двери (эта часть школы была самой старой, ее строили в дни восстаний и гражданских войн, когда никто в здравом уме не располагал двери на уровне земли), Жанну-Мари я нигде не увидел. Затем мы втащили по лестнице еще два сундука, перешептываясь о возможном их содержимом – они были невероятно тяжелы, и наши фантазии становились с каждым шагом все безумней. В конце концов мы решили, что там должен быть труп любовника мадам Форе, залитый свинцом. Наконец мы ввалились в дверь, и я обнаружил перед собой Жанну-Мари.

– Надо поговорить, – сказала она.

Остальным хватило одного взгляда на ее хмурое лицо, чтобы сбежать, толком не попрощавшись.

– Жанна-Мари…

Я сделал шаг вперед, она – шаг назад.

– С тебя кошка! – в ярости прошипела она. – На собаку мне плевать, а вот кошку ты мне должен, ясно?!

– Ты же говорила, она пердит и мех у нее вонючий…

– Грубиян!

Она сказала это совсем как взрослая. Лицо ее за время отъезда стало мягче, бедра – круче, под блузкой показались характерные бугорки. Она с досадой запахнула пальто.

– Понял? Ты должен мне кошку!

Жанна-Мари развернулась, и у меня в груди екнуло.

– Погоди! – взмолился я.

Она не остановилась.

– Какую кошку-то? – в отчаянии спросил я.

Жанна-Мари замерла: вопрос застал ее врасплох.

В уголке ее губ задрожала мысль, и на секунду она стала точь-в-точь такой, какой была до нашей разлуки. Задумчивой, ищущей ответы. Наконец она вновь посмотрела на меня – уже немного добрее, словно бы найденный ответ заставил ее улыбнуться.

– Котенка, – проговорила она. – Хочу маленького котенка.

– Тогда я знаю, где его взять.

Она недоверчиво взглянула на меня. Не обманываю ли? Может, просто заговариваю зубы? Позже я сообразил, что ее строгость была напускная, своего рода игра. Или попытка сказать, что былое не воротишь. А может, Жанна-Мари в самом деле соскучилась по своей кошке и решила, что я, повинный в смерти ее питомицы, должен предоставить замену.

– Где?

– Позади заброшенной деревни.

– Нам туда нельзя, ты же знаешь.

Я кивнул, и ее глаза увлеченно вспыхнули. Впервые она улыбнулась и отпустила плотно запахнутые полы пальто.

– Тогда ступай и принеси мне котенка. Помиримся.

Я покачал головой.

– Тебе придется пойти со мной.

– Зачем? – спросила Жанна-Мари.

– А выбирать кто будет?

Мой ответ ей понравился.

– Когда?

– Сегодня вечером…

Она помотала головой.

– Мама устала, а папа захочет поговорить о бабушке. – Жанна-Мари увидела вопрос в моих глазах и пояснила: – Она умерла.

– Мама твоей мамы?

– Нет, папина. Он не мог бросить работу, поэтому поехали мы.

– Плохо было?

По ее взгляду я понял, что очень плохо.

– А у меня родителей нет, – сказал я, надеясь заслужить прощение.

– Я помню. Ты говорил, что они умерли от голода. – Жанна-Мари задумалась и решила, что это считается. – Пойдем завтра. Где встречаемся?