И все же, находясь в тишине Некрополя, я явственно ощутил, как во мне просыпается твердая уверенность. Я был не просто пожинателем, подвластным диктатуре Совета Восьми. Я был творением Тьмы и неповиновения, негасимым факелом, требующим пожара от неравнодушных сердец.
И с каждым шагом на пути к выходу меня наполняло внутреннее освобождение. Луна все еще парила высоко, освещая мой путь мягким сиянием. Исчезая в ночи, я уносил с собой воспоминания о кладбище, о духах, танцующих в неземной гармонии. О моем отце, который, так и не успел освободить свою душу....
…
– Сегодня твой счастливый день. – прошипел я сквозь стиснутые зубы, опускаясь на колено подле нищего.
Червяк валялся на боку, привалившись лицом к стене, вокруг него был разбросан всякий хлам.
– Быть может… какие-то заключительные слова? – обратился я к старику. Но, к моему удивлению, в ответ было лишь молчание.
Я приподнялся и нахмурился, в голове замелькали вопросы. Возможно ли, что нищий был уже мертв?
В моих глазах появился блеск азарта. Холодная рукоять ножа приятно лежала в ладони.
Подавив отвращение, я вновь опустился рядом с нищим и неспешно дотронулся до его плеча.
Ничего… Он был совершенно неподвижен. А энергия жизнеобеспечения не читалась в телесном сосуде. Неужели червяку и в самом деле пришел конец?
Угрюмо скривившись, я перевернул попрошайку на спину и всмотрелся в его лицо. В полумраке переулка разглядеть что-либо было невозможно, даже для глаз пожинателя. Мне нужен был свет.
Я нащупал в кармане спичечный коробок.
Крошечное пламя мерцало, создавая вокруг тревожное марево. Сделав глубокий вдох, я вгляделся в черноту.
Зрелище, представшее передо мной, заставило бы любого другого выругаться или завопить от ужаса. На моем лице же возникла маска стоицизма, пока я рассматривал то, что лежало в луже.
Спичка догорела, но я не обращал внимания на ее обжигающий накал, созерцая физиономию нищего. Вернее, ее отсутствие.
Там, где должны были находиться черты лица, был лишь гладкий, безжизненный участок плотной кожи. Ни глаз, ни носа, ни рта. Чистый холст, устремленный в никуда.
Меня пронзила неприятная досада. Это выходило за рамки всего, с чем я сталкивался раньше. Мой рассудок рыскал в поисках рационального объяснения, цепляясь за любое подобие нормальности. Но ничего не поддавалось логике.
В этот момент ко мне подкралось предчувствие, что за мной кто-то наблюдает. Волоски на затылке встали дыбом. Тьма, казалось, становилась все плотнее, смыкаясь вокруг меня.
Неприятное чувство кольнуло, но я отогнал его прочь, решив докопаться до сути. Я знал, что за зверской кончиной нищего кроется нечто большее, чем кажется на первый взгляд.
Попытка пролить свет на ситуацию не удалась, и я снова чиркнул спичкой.
Когда пламя затрепетало с новой силой, воздух наполнился свистящим шепотом, едва слышным, но отчетливым. Духи призывали меня уйти.
Но я зашел слишком далеко, чтобы ретироваться. Спичка догорела, и я вновь погрузился во тьму.
…
Во власти ночного месива я оказался опутанным паутиной неразберихи.
Адреналин бурлил в крови, пока я пытался разобраться в отвратительной картине, на которую наткнулся. Передо мной безжизненно лежал бесприютный мужчина, его тело было залито гротескным количеством крови. Был ли он жертвой свирепого нападения? Но кто еще способен на убийство, если не жнец?… Или здесь действовало нечто более пагубное?
