… и это странное кафе…
–Роман Сергеевич, это нормально ничего не помнить. Тем более, вы сильно ударились головой, -неожиданно вмешался профессор.
–Что, простите?
Мой собеседник повторил.
– Роман Сергеевич, вы сильно ударились головой.
–Да, что вы несете? –едва не прокричал я. –Кто вы вообще такой?
–Воооот, -как-то протяжно произнес человек напротив. –Теперь вы задали правильный вопрос, -добавил он.
В голосе профессора я услышал нотку похвалы в мой адрес. Мой собеседник оживился. Кажется, именно этот вопрос он ждал от меня.
–Роман Сергеевич, я ваш проводник, -как-то, по-особенному профессор произнес эту фразу.
На моем лице появилась улыбка. Странный диалог. Странное кафе.
Я взял чашку с кофе, и приблизил ее к своим губам, тут же почувствовав на них горький вкус напитка. Я сделал глоток и поставил чашку на стол, затем выпрямился, и посмотрел на профессора. Он, снова откинувшись на спинку стула, внимательно наблюдает за каждым моим движением, за каждой моей эмоцией.
Возможно, где-то в глубине души я уже жалею, что заговорил с этим человеком, но сейчас, непонятно по какой причине, будто бы невольно, я продолжил диалог:
–Проводник вы сказали? И, зачем он мне нужен? -спросил я.
–Для того чтобы вы не заблудились здесь, -тут же ответил старик, словно он ждал этот мой вопрос.
Недоверие на моем лице, кажется, убавило пыл Михаила Федоровича, но выражение его лица четко дало мне понять, что он не сойдет с намеченного пути. Мысли неуправляемым потоком закружились в моей голове, рождая сотню, а, может быть, и тысячу вопросов, но из всех этих вопросов я выбрал тот, что интересует меня сейчас больше всего.
–Где здесь? -спросил я, услышав недовольство в собственном голосе.
Михаил Федорович ответил не сразу. Сначала он перевел взгляд на пустую чашку перед собой, затем посмотрел на меня. Его темно-карие глаза блеснули, как блестят глаза полные слез, но это иной блеск. Холодный. От него у меня даже пробежали мурашки. Затем Михаил Федорович вновь наклонился к столу, и произнес своим монотонным голосом:
–Здесь. Там, где люди оказываются после смерти, -следом профессор перешел на шепот. -Роман Сергеевич, вы умерли сегодня утром.
«Сумасшедший!» – это слово застыло на моих губах, но в последний момент, я заставил замолчать себя. Сомнений нет! Передо мной сумасшедший! Душевнобольной! Шизофреник!
Михаил Федорович парировал все мои мысли лишь легкой ухмылкой.
Еще этого мне не хватало, связываться с сумасшедшим. И, что я должен ему на это ответить? Согласиться с ним? Согласиться, что я мертв? Но, ведь вот он я, жив, здоров! Сижу в кафе, наслаждаюсь жизнью, и, осознаю какой бред, несет этот старик! Или, может, я не так его услышал?
Я посмотрел на профессора, и поспешил уточнить.
–Простите, вы сказали, что я умер?
–Все верно, -как ни в чем не бывало, ответил мой собеседник, и потянулся к внутреннему карману пиджака.
Все еще не понимая, что здесь происходит, я не отрываю взгляд от человека напротив.
Все его движения неспешны. Я где-то читал, что при некоторых психологических расстройствах движения становятся заторможенными. Этот человек однозначно сумасшедший. Ведь теперь внимание старика переключилось на блокнот, что покоился в кармане его пиджака. Этот небольшой, но достаточно толстый блокнот легко помещается в ладонь моего собеседника, и чем-то напоминает маленькую книжку. Только на ее черной обложке нет ни единой надписи.
