Последний рассвет - страница 7

– Ну зачем же ты так, папуля, не стоит слёз, они высохнут, и оставят в душе только горечь, пожалуйста… – прошептала Изабелла, преданно и нежно, теребя отцовскую руку – расстояние будет не властно над нашими сердцами, в которых будет вечная любовь и уважение.

– Ты заменил нам мать – вытирая слёзы произнесла Мадлен – не каждый человек, имеющий обоих родителей, может сравниться с нашим счастьем. Ты подарил нам жизнь, о которой не каждый может и мечтать.

Растроганный Лансере, запрятав в ладонях лицо, прошептал тихо и печально:

– Буду верить, что ваши слова, правда.

– И зачем поддаваться печалям, бывает же в жизни, ситуации и похуже, которые действительно требуют слёз! – взбодрившись, сказала Мадлен – вот, к примеру, взять Аделию, она выросла с матерью и отцом, только толку от этого!

– Я хочу вам сказать – начала затворническим тоном Изабелла, меняя русло разговора, совсем в другое течение – она перестала интересоваться реальностью, для неё собственный мир превыше всего, она не хочет заодно с нами, существовать вне предрассудков и негатива.

– Девочки мои – вынырнул из своих цепких раздумий Лансере – я умоляю вас, как только может умолять любящий отец своих дорогих, просто бесценных детей, не корите и не обвиняйте её, она мне, как третья дочь, и я не хочу, что бы пустые и холодные слова, травили, и без того, измученное сердце. Ариана, её мать, главная ценность, того, что этот ребёнок вырос полным спокойствия и понимания. Она человек такой, этим распорядилась природа, её и винить!

– Разве можно жить, и не задумываться, не мечтать, о мужчинах?! Благоразумная природа, должна наделить, хоть крупицей интереса! – забормотала Мадлен, перебирая драгоценности подаренные отцом – нужно радоваться новым подаркам – украшениям и платьям, например!

– Всё совершено верно – неохотно и задумчиво произнесла Изабелла – истину говорит Мадлен, кристально чистую истину!

– Её время ещё не пришло, ей всего семнадцать лет! – заступался за любимую племянницу Лансере – нельзя свои интересы ставить во главу угла, считая только их эталоном! Нет, мои милые красавицы, в этом вы не правы!

– Бестолковая слабость – книги! – громко засмеявшись, съязвила Мадлен.

– Обижаться и ненавидеть человека за то, что она не разделяет ваших совместных интересов, это уже слишком! – сухо добавил Лансере, собираясь уходить.

– Прости нас, глупых таких! – подбегая к расстроенному отцу, закричала Изабелла – мы не хотели тебя обидеть! – промурлыкала на ухо Мадлен, преданно заглядывая в глаза.

– Надеюсь, такого больше не повториться! – серьёзно сказал Лансере, повышая голос, редкостно допуская в себе подобные эмоции. Он понуро, холодно улыбнулся, и уже покинув пределы комнаты, отстранённо продолжил – я чуть позже, поднимусь к вам, а сейчас, решу кое-какие вопросы насчёт приготовлений к обеду.

Он, опустив голову, последовал дальше, ему было очень тяжело на душе, горячо любимые и бесценные дети, так бессердечно и жутко отзываются о родном человеке, который не идёт в ногу со временем, а нарисовав свой маршрут, шествует по нему. И почему такая не человеческая жалость, присуща такому ранимому и мягкому созданию, как Лансере? Его внешность говорила за его душу. Печальные зелёные глаза искрились светом и теплом, опущенные уголки губ, временами поднимались, рисуя на его полноватом лице, выражение истинного счастья и блаженства. Его приятные, такие умилительные, словно у ребёнка щёки, горели красными огоньками, нередко вызывая у собеседников, невольную улыбку. Светлые, с золотистым оттенком волосы, едва доставали до плеч, добавляя ко всему, ангельских очертаний. Дериан и он были разными полюсами одной земли. Казалось, природа, шутя и играючи, наделила их по максимуму различными чертами, что внешне, что касаемо характера. Они не ладили друг с другом, хотя существовали под одной крышей. Они редко виделись, а встречаясь, просто проходили мимо, допуская в себе мысли с вопросом, о причине рождённой ненависти. Конечно, без сомнения, в самом начале разлада, Лансере шёл навстречу брату, пытался его понять, терпел его агрессивный нрав, надеясь, что всё встанет на свои места, Дериан исправиться, и воцариться спокойная и мирная жизнь. Сломанные надежды оказались под ногами старшего графа, затоптанные, лишённые жизни и существования. Смерившись, Лансере закрывал глаза на его пьяные, безумные выходки. Скрепя сердцем, слышал горький плач несчастной Арианы, пытался даже вмешаться, в их семейную драму, дабы защитить от жёсткого обращения, но получив жестокий ответ, на крик о помощи, стал насильно отучать свои уши слышать, но не мог. Его голова ломилась, а тело ныло от непослушания. Он таял на глазах. Предел его страданий перешёл границу, когда замок пополнился новым человечком, дочерью Дериана. Лансере восхищался крохотной графиней, в отличии от брата, который пару раз, взяв её на руки, сдержанно улыбнулся, и в очередной раз испарился, покинув на неопределённый срок графство. Следующий раз Лансере столкнулся со свирепством брата, когда решил уделить повышенное внимание Ариане. Она ему, бесспорно нравилась, вызывая в его душе приятные томления, и несбыточные надежды. Он всегда находил повод, даже самый глупый и беспочвенный, что бы обратиться к ней. Их длительные беседы с красивым и насыщенным содержанием, удивляли всех. Вечерами, у камина, в тихой и умиротворённой обстановке, она вышивала яркие цветы и бутоны, он счастливый и окрылённый, брал в руки книгу, и душевно, эмоционально, принимался читать, баллады и стихи, романы или всевозможные сказания. Лансере жил этими вечерами, предварительно подготовившись к ним. Но всё изменилось, когда вечно отсутствующий Дериан, явился в один из таких вечеров. Он увидел в этом времяпровождении измену и предательство, он без разговоров яростным криком разрушил атмосферу спокойствия, приказав супруге подняться в комнату, пообещав серьёзный разговор, уже знакомый ей до боли. С несчастным Лансере, он решил разобраться на месте. Высокая, правильно сложенная фигура Дериана, грозно возвышалась, над Лансере, рост которого не превышал среднего. Младший брат, сжав кулаки, терпеливо выслушивал реплики, и привычным образом, уворачивался, от суетливых рук Дериана, не твёрдо стоящего на ногах. И так, год от года, на протяжении, восемнадцати лет, развивалась жизнь в холодных и роскошных стенах, каменного дворца.