Последний шанс - страница 4

От приподнятого настроения не остается и следа. Я не замечаю, как добираюсь домой. Открываю дверь и прохожу внутрь пустой квартиры. Меня никто не ждет. Просторная, трехкомнатная квартиры в неплохом районе, оставшаяся в наследство от родителей. Хороший ремонт, сделанный год назад. И чувство абсолютной ненужности, которое выжигает мне нутро.

Толковый работник, симпатичная женщина, идеальная хозяйка... А встречает меня пустота стен.

Почему? Что со мной не так? Эти вопросы звенят внутри, натягивая нервы в канаты.

И я совершаю святотатство...

Прямо в обуви прохожу на кухню, нащупываю в холодильнике бутылку вина. Свет не включаю. Я знаю каждый миллиметр этого пространства. Сегодня мне не нужен свет. С ним всё становится еще более горьким. Когда норма горечи уже пройдена... Куда же мне еще?

Отхлебываю вино из бутылки. Оно крепленое. Обжигает пищевод. Но ничего. Эта боль ничего по сравнению с той, что раздирает мне грудную клетку. Я бы подумала, что у меня сердечный приступ. Только вот знаю - не он. Это болит душа.

Глоток... Еще... Потом я их уже не считаю. Я не пью. Сегодня - исключение. Сегодня мне это нужно. Сама не замечаю, как бутылка заканчивается. В голове шумит, весь мир вращается как на карусели. Зато перестает болеть. Да пошло оно всё... Плевать, что я никому не нужна. Мне тоже никто не нужен! Никто! Ни один человек в этом гребаном мире!

Включаю музыку на телефоне, начинаю танцевать. Хорошо, что мне сейчас все безразлично. Движения приносят облегчение. Пока меня не начинает мутить. Зажимаю рот рукой, спотыкаюсь через сумку, которую бросила на полу, вспоминаю, что там злополучный цветок, пинаю ее в сторону, едва успеваю добежать до ванной и исторгаю содержимое желудка прямо в раковину.

Голова кружится все сильнее. Всё потом. Потом.

Добредаю до спальни, держась рукой за стену. Падаю лицом на кровать и отключаюсь.

Чтобы проснуться в одиннадцать часов следующего дня. На работу я опоздала. Где-то под ложечкой начинает сосать, ведь эта работа- единственное достижение в моей жизни.

Нахожу свой телефон. Там тьма пропущенных. И от Сапрыкина, в том числе.

Меня начинает трясти. Что я наделала?!

4. Глава 4

Аля

Трясущимися руками набираю Сапрыкину. Даже не размышляю о том, что буду говорить.

Он отвечает сразу же.

-Алевтина Станиславовна... - голос звучит угрожающе. Он так разозлен, что не спрашивает меня ни о чем.

Но я настолько напугана, что начинаю импровизировать, только заслышав его голос.

Захожусь в приступе кашля, молясь всем богам, чтобы это звучало натурально.

- У вас что-то случилось? - не договорив предыдущую фразу, спрашивает мой руководитель.

Получилось?! Гашу в себе радость от того, что вроде бы сообразила, как выкрутиться.

-Михаил Васильевич, я сильно заболела. Извините, что не позвонила утром, но, надеюсь, вы понимаете...

-Алевтина Станиславовна, да, я многое понимаю, но если вы заболели настолько, что не в состоянии прийти на работу, предупредить-то можно было заранее! Хорошо, что это не вчера случилось! А то я не знаю, как бы... Ладно, это все лирика... Не рассиживайтесь там на больничном. И не забудьте его открыть!

Холодный пот от страха бежит по моей спине, я открываю рот, чтобы ответить Сапрыкину, но он уже не слушает, благополучно завершив звонок. Вроде бы обошлось, но как быть с больничным? У меня нет температуры, не болит горло, живот или еще что-то. Только похмелье... Меня раскусит любой врач. Но если я не попытаюсь, меня уволят. Сапрыкин, он такой. Его бесполезно уговаривать и просить войти в положение. Он мгновенно избавляется от тех, кто не выдерживает темп заданной работы или доставляет хоть какие-то проблемы. А у меня, кроме работы, и нет ничего. Да и если отбросить, как выразился Михаил Васильевич "лирику", то в случае, если я лишусь работы, встанет банальнейший вопрос, на что жить. Тут уже не до беспочвенных терзаний, почему объект моей многолетней любви не отвечает мне взаимностью.