– Мой фюрер, осмелюсь вам напомнить, что расовый закон 1935 года уравнял в правах с подданными рейха тех евреев, что участвовали в Великой войне, – осторожно заметил Паулюс. Он всё более безнадёжно взвешивал свои шансы убедить фюрера прекратить распыление сил на юге. – К ним также относятся кавалеры Железного креста. Мне известно, что некоторые учёные рейха, евреи. Герр Розенберг даже разработал…
– Герр Розенберг – взбалмошный, малообразованный прибалт! – усмехнулся Гитлер. Гримаса отвращения внезапно передёрнула ему лицо. – Он сам мало что понимает в своём тугодумном бреде! «Миф XX века» – евреи распоряжаются жизнью! Ха-ха! Откровеннее расписаться в своей глупости не смог бы даже Геринг! Евреи как нация, несомненно, представляют угрозу для европейской цивилизации! Но смею вас заверить, что еврейский капитал вкладывал и будет вкладывать деньги в экономику рейха! Пока здесь, на востоке, мои армии движутся к сердцу России! Если, конечно, господа с Уолл-Стрит и Уайт-холл не хотят получить русские танки! На берегах Темзы и Гудзонского залива! Американские коммунистические штаты! Это было бы заманчиво для дядюшки «Азиата»! Он к этому и стремится, – фюрер начал снова успокаиваться. Его исступлённые глаза лукаво блеснули. – Сталин с тех пор, как мои прусские болваны не смогли его одолеть, вызывает у меня только искреннее, неподдельное восхищение. Это Мефистофель! Он искусил эту жидовскую свору. Они продались ему с потрохами! Заложили свои души и свои капиталы! В обмен на призрачную идею – «Германия будет повержена»! Но это фантасмагория! Фатомаргана!
На массивном столе запел нежным звонком чёрный аппарат внутренней связи.
– Здесь фюрер! – фюрер, поморщившись, сорвал трубку. – Что-о-о? Фогеляйн, вы просто нахал! Как вы осмелились быть посредником между фройлен Евой и… Да, нахал! Молчать! – заорал он, налившись кровью. (Паулюс при этом невольно вздрогнул.) – Молчите и слушайте! Передайте ей, что до вечера я всецело принадлежу интересам нации! Никто не вправе беспокоить меня! Это будет расценено как государственная измена! Вам ясно? Я закончил…
Он раздражённо бросил трубку на рычаг. Там что-то звякнуло. Затем, не замечая Паулюса, сделал два круга вдоль стола. Нажал на кнопку электрического звонка, вмонтированного в панель стола. На его вызов явился статный оберштурбаннфюрер SS Линге, что был начальником личной охраны фюрера. С ним вождь нации был предельно строг. Фройлен Ева никогда не должна беспокоить фюрера в такой обстановке. Пусть скажет в «аппаратной» – категорический приказ фюрера: не соединять фройлен Еву с ним ни в рейхсканцелярии, ни Растенбурге, ни в «Вольфшанце»! Это, чёрт возьми, не выносимо! Когда бабы пытаются взять власть над мужчинами! У этих стариков-генералов все жёны такие. Брюзжание их вторая натура. А, может быть, и первая. Вот отсюда – все беды «тысячелетнего рейха». Хотя до них ещё далеко.
Когда Линге, повернувшись на каблуках вышел, показав Паулюсу короткостриженный затылок (это был рослый шатен с правильными чертами лица), фюрер в невероятном возбуждении сделал ещё одну пробежку по зале. Он массировал себе костяшки кулаков. Затем стал судорожно ковыряться в ногтях. Паулюс было поморщился, но вовремя собрался. Уставившись в одну точку, он терпеливо стал дожидаться конца экзальтации.
– Проклятый сводник! – пробурчал фюрер. – Этот Фогеляйн… Будьте осторожны с ним, мой друг! – он снова приблизился к Паулюсу. Потрепал его по плечу. – Вокруг меня толпятся изменники и шпионы. Вам наверняка известно, что многие люди из аппарата Гиммлера путались с проклятыми социал-демократами и коммунистами. Ещё в 20-х, когда партия крепла и росла для борьбы! Они присосались к движению. С тех пор я пытаюсь освободить от них нацию, – он запнулся и опустил глаза. Его плечи слегка подрагивали. – Только вы, Геббельс и Борман – вот, кому я могу всецело доверять! Мне известно от Канариса, что в 1926 году вы преподавали на командных курсах в Цоссене красным генералам и офицерам. Мне известно, что некоторые из них успешно воевали против нас под Москвой, – он усмехнулся. – Мне также известно, что некоторые из ваших знакомых до сих пор оказывают нам активное содействие. Кто из них вызывает у вас большее доверие, Паулюс?
