Прежде всего, надо ехать в «Югпромбанк». Именно руководство этого банка обвиняет автор письма. Так или иначе, там получится за что-нибудь зацепиться. Хотя деталей в письме практически не было. Одни намёки. И ещё странная приписка в конце: «Будда всё подтвердит». О чём это?
Людмила отложила в сторону письмо, и в эту минуту вспомнила, что обещала перезвонить Куприянову.
Василий долго не брал трубку, но наконец–то ответил:
− Привет, дорогая!
− Привет! Что ты хотел мне сказать?
− После работы могу заехать за тобой. Хочешь?
Куприянов мог провести кого угодно, только не Загурскую. Звонить средь бела дня по такой банальной причине Куприянов не будет никогда.
− Так! – голос Загурской стал жёстким. – Что случилось на этот раз?
− Чистосердечное признание смягчит приговор?
− Дальше можешь не продолжать. Твои документы опять завернули.
− Загурская, ты лишаешь мою жизнь интриги. Теперь ты понимаешь, почему я никогда не смогу завести любовницу?
− Куприянов, ты почаще заводи меня. Я буду тебе и любовницей, и мамой, и…
− Прокурором, − перебил Людмилу Василий.
− Ладно, Василий Иванович, − Загурская сменила тон на милостивый, − не буду тебя пытать. Заезжай вечером. По дороге всё расскажешь. Я почему-то была готова к тому, что тебя опять не уволят.
Дальше тему развивать не стали. Каждый занялся своим делом. Только вечером, в машине по пути домой, Куприянов рассказал о разговоре с Габашидзе.
− Действительно, непонятно. Это совсем не похоже на Ревазовича.
− Вот и я о том же, − согласился с Загурской Василий. – Видимо тот, кто попросил генерала об этой Градовой, птица высокого полёта.
− Либо очень близкий или хорошо знакомый человек, − высказала свои предположения Людмила.
− Ещё немного напряжём мозги и мы с тобой, товарищ следователь по особо важным делам, выведем Мишу на чистую воду, − отшутился Василий.
− Я хочу тебе сказать, дорогой, что не только твой начальник чудит.
− Во как! – воскликнул Куприянов.
− Молчанов тоже меня сегодня удивил.
Людмила во всех подробностях рассказала Куприянову о поручении Анатолия Богдановича и о содержимом письма.
− Я думаю, Людочка, − резюмировал после рассказа Загурской Василий, − здесь у тебя особых проблем не будет. Завтра копнёшь этот «Югпромбанк», и полезут там тараканы из всех щелей. Если конечно, в этом письме правда.
− Кажется мне, Вася, − возразила Загурская, − это письмо написано совсем не для того, чтобы накрыть руководство банка.
− А для чего тогда?
− Пока не знаю. Но чую, что есть там совсем другая причина. Двойное дно.
За рассуждениями время в дороге пролетело незаметно. Вечером за ужином о работе больше не говорили. Равно как и утром за завтраком.
Утром Василий довёз Загурскую до работы, высадил около следственного управления и уже через полчаса открыл дверь своего кабинета. Он немного приоткрыл окно, освежив атмосферу рабочего помещения. Зима в этом году выдалась суровая, и начало весны продолжило эту традицию. Энергетики поддавали жару. На батарее можно было жарить яичницу. Не успел Василий Иванович повесить пуховик в шифоньер, как раздался стук в дверь.
− Войдите, − громко сказал Куприянов.
Дверь распахнулась и в кабинет вошла молодая женщина лет тридцати. Ростом выше среднего, длинные густые волосы собраны в тугой хвостик на затылке. Гостья была в форме капитана полиции. «Чур меня, чур, − подумал Василий». Молодая женщина показалась Василию удивительно похожей на некогда любимую им Любу Пожарскую. Куприянов даже побледнел от неожиданности.
