– Останови машину! – вскрикнула Людмила. – Немедленно!
Куприянов нажал на тормоз и остановил автомобиль. Загурская повернулась всем телом к Василию.
– Даже не думай! – строго сказала она. – Я по глазам твоим вижу, что ты уже пошёл по следу. Забудь. Слышишь? Я приказываю. Иначе собирай вещи и уходи. Ты обещал!
Людмила открыла дверь и вышла из машины.
– Ты куда? – окликнул её Куприянов.
– Прогуляюсь пешком. Все нервы мне поднял, – ответила Загурская и, хлопнув сильно дверцей, пошла по тротуару.
Василий ещё несколько минут сидел в машине и смотрел на то, как уходит его женщина. Он сидел, оперевшись подбородком в руль и думал. Как ему поступить? Да, обещал Людмиле больше не заниматься розыском. Да, обещал после увольнения устроиться на спокойную, безопасную работу. Но как быть ему со своей сущностью. Он не мог просто так оставаться в стороне, когда знал, что преступник очень опасен. Знал где и как его искать. Он, подполковник Куприянов, знал кротчайший путь к результату. И потом, он ведь ещё на службе. Его ещё не уволили. В этот момент Василий Иванович вспомнил девяносто четвёртый год, когда он уже практически гражданский человек, настоял на расследовании дела о воровской банде Терёхиной. И не зря. Пусть через много лет, но раскрыл это преступление. Вот и сейчас Василий задумал пойти к начальнику управления Габашидзе и настоять на своём участии в расследовании убийства в особняке Пищука.
«Напрасно Людмила не хочет меня выслушать, – продолжал размышлять Василий. – Это понятно. Она беспокоится обо мне. Не желает больше волноваться и переживать. Но я не смогу тихо стоять в сторонке, платочек в руках теребя. Я мужик. Я опер. Я мент, в конце концов. Почему я должен угнетать свою сущность. Делай Василий Иванович так, как подсказывает тебе сердце. А Люда… Люда потом поймёт».
***
На следующий день, в кабинете генерала Габашидзе, Василий Иванович излагал свой план. Михаил Ревазович слушал, не отводя взгляд от подполковника. Василий предлагал себя в качестве агента под прикрытием. Ничего не надо было придумывать. Он на самом деле увольняется. На самом деле устраивается на работу в частное детективное агентство Сомова. И на самом деле хочет заработать денег. Всё очень правдоподобно. Даже если Пищук или его помощник Глотов заподозрят что—то, то никакого обмана со стороны Куприянова нет. Всё на самом деле так.
– Всё? – дослушав Василия, сухо спросил Габашидзе.
– В целом всё. Над деталями можно ещё подумать.
– Ты совсем опупел, Василий, – развёл руками генерал. – То ухожу окончательно и бесповоротно, то верните меня, и дайте поймать ещё одного преступника, то вздумал на старости лет поработать под прикрытием. Дурдом, Василий Иванович!
– Понимаю, Михаил, но официально я ещё не уволен. Даже числюсь начальником отдела.
– Поглядите на него! – взмахнул руками Габашидзе. – А куда я дену Фисенко. Он уже в Москве на курсах. Слава уже готов на должность начальника. Куда я его дену?
– Кадровик доложил, что документы на моё увольнение должны прийти недели через две, – спокойно парировал Куприянов.
– Ладно! Пусть так. Тогда другой вопрос. Зачем тебе искать этого, как его?
– Залыгина.
– Да, Залыгина. У нас даже дела такого нет в управлении. Что за идиотская инициатива?
– У нас есть двойное убийство в доме Пищука.
– Это не у нас, – перебил подполковника Габашидзе. – Это у следственного комитета. Оперативное сопровождении из района. Тебе там делать нечего, Василий Иванович.
