‒ Для чего?
‒ Скажу так, для личных нужд. Меня перестали устраивать проценты от гонораров Градовой. Поэтому я решил разделиться с Марией. По-моему, это нормально. Нет тут ничего криминального. Я скажу больше. Я знал, что у Градовой имеется достаточно свободных средств на счетах, чтобы со мной расплатиться.
‒ А она вам отказала.
‒ Да не то что отказала, она не скрывала того, что хочет меня кинуть. Простите за жаргон.
‒ Ничего-ничего. Я привык. Продолжайте.
‒ Юридически она была чиста. Никаких расписок нет. Никаких договоров, документов, обязательств. Она повела себя бессовестно. Даже не скрывала своих гнилых намерений. Простите.
Зиневич опять взял из холодильника бутылку с минералкой и налил в стакан. Потом открыл стол, выдавил из блистера себе на ладонь маленькую зелёную таблетку и, бросив её в рот, запил несколькими громкими глотками.
‒ Простите, нервы, ‒ пояснил он. ‒ Вот из-за такого поведения Марии Михайловны и вырос этот конфликт.
‒ Как же вы его решили?
‒ Не сразу, конечно, но мирным путём.
‒ А точнее.
‒ Помогли влиятельные люди. К сожалению, я не могу называть фамилии. Это персоны при высоких должностях.
‒ Для этого Мария Градова в прошлом сентябре приезжала в столицу?
‒ А вы хорошо осведомлены, Василий Иванович.
‒ Вы даже не представляете насколько. Значит, кто был третейским судьёй, вы сказать не можете?
‒ Не могу.
‒ Тогда, может быть, скажете, кто писал Градовой письма с угрозами? ‒ Василий заметил, как Зиневич помрачнел и мышца под левым глазом еле заметно задёргалась. ‒ Кто помог сгореть её новой машине? Как говорит один мой новый знакомый: причинно-следственная связь, порочащая вас, налицо.
Зиневич взялся обеими руками за лицо.
‒ Господи, ‒ шептал он, ‒ как же я устал.
‒ Хотите сказать, ответите, когда отдохнёте? ‒ с иронией произнёс Куприянов.
‒ А вам смешно? ‒ Зиневич не скрывал раздражения. ‒ А как бы вы поступили? Как бы вы добивались своего? Вам в глаза откровенно смеются и говорят, что вы лох. А лохам деньги не нужны! ‒ Александр уже перешёл на крик. ‒ Ответьте! Я должен был умыться?! Подавиться её подачками и вести себя как тряпка?
‒ Александр Виленович, ‒ Куприянов нарочито сохранял спокойный тон. ‒ Не кричите, пожалуйста.
‒ Вам не понять! ‒ Зиневич продолжал говорить хотя и тише, но всё-таки излишне эмоционально. ‒ Вы не были в моём положении. Я должен был как-то её заставить. Но, ‒ Зиневич поднял многозначительно указательный палец вверх, ‒ машину её я не трогал. Это совпадение.
‒ Готов поверить, ‒ Куприянов сделал несколько пометок в тетради и закрыл её. ‒ Ваши предположения, Александр Виленович, что могло случиться с Градовой?
‒ Я не знаю, ‒ Зиневич при этих словах сделал жест, будто отмахивался от назойливого полицейского. ‒ Мы с ней давно помирились. У меня к Марии претензий нет. А с кем там она ещё имела проблемы, я не знаю и знать не хочу.
‒ Так вы получили все свои деньги?
Вопрос застал Зиневича врасплох. Он читал в глазах сыщика осведомлённость. Сразу хотел ответить «да», но подумал, а вдруг Куприянов знает правду?
‒ Нет, ‒ тихо признался он. ‒ Только часть.
‒ И согласились на мировую?
‒ Да. Так надо было.
‒ Вас заставили?
Зиневич сжал губы и не отвечал. На лице читалась обида. Куприянов повторил:
‒ Вас заставили?
‒ Мне, ‒ Василий заметил, как Александр сжал руки в кулаки, ‒ пообещали, что Градова вернёт деньги. Только чуть позже. Часть денег я уже получил.
