– Я уже говорила – вы не умеете врать! Я видела, как картину унесли в служебное помещение…
– Ну да, ее готовят к выставке в Италии…
– Хватит юлить! Что с ней случилось? Что там за монстр?
– Монстр? – Старыгин побледнел. – Что вы об этом знаете? И откуда? Кто вам наболтал?
– Ага! – воскликнула Маша победно. – Попались! А ну выкладывайте, что там такое!
– Маша, клянусь вам – я не могу. С меня взяли подписку о неразглашении…
– Если вы ничего мне не расскажете, я буду вынуждена использовать грязные методы. Я ведь журналистка, а про нас чего только не болтают! У нас ведь нет ни чести, ни совести. Я расскажу в своей передаче совершенный бред со ссылкой на вас, а вы потом сколько угодно оправдывайтесь перед своим начальством…
– Маша, если бы вы знали… – тихо проговорил Дмитрий Алексеевич, сцепив руки. – Никакой бред не сравнится с тем… ладно, давайте договоримся так: вы будете молчать, по крайней мере пока, а я потом, позже, расскажу все вам, и только вам. Как там у вас называется – эксклюзивное интервью!
– Ну да, – недоверчиво покосилась на него Маша. – А как дойдет до дела, опять начнете юлить, призывать кота в свидетели…
– Я вам обещаю!
Маша хотела что-то возразить, но в это время тревожно зазвонил ее мобильный.
Звонила Светлана Воробьева.
– Машка! – проговорила она торопливым растерянным голосом. – Ты где сейчас?
– Да так… работаю…
– Приезжай скорее на студию!
– А что случилось?
– Мишку убили!
– Кого? – недоверчиво переспросила Маша. – Какого Мишку?
– Да Мишку же! Ливанского!
– Это что – такой прикол?
– О чем ты говоришь! Его убили, убили, ты понимаешь? Нам только сейчас сообщили, а я дежурю-ю… – Похоже, Светка ревела.
Маша побледнела и уставилась в стену перед собой.
Мишка Ливанский, старый друг, вместе с которым она сделала столько репортажей, выпила столько кофе и пива, болтливый, прожорливый, веселый Мишка… может быть, это его очередной розыгрыш? Но нет, на такое даже он не способен!
– Что случилось? – озабоченно спросил Старыгин. – На вас просто лица нет!
– Случилось? – переспросила Маша, уставившись на Дмитрия Алексеевича, как будто удивляясь, что он тут делает. – Да, случилось… извините, я пойду… спасибо за чай… Вот вам моя визитка, если вы все же захотите мне что-то рассказать…
Старыгин закрыл за гостьей дверь и облегченно вздохнул. Слава богу, она ничего из него не вытянула…
Тут же он почувствовал укол совести: у девушки случилось какое-то несчастье, только поэтому она неожиданно сорвалась и уехала. Девушка ему безумно интересна, то есть не она, а предмет, используемый ею в качестве украшения. Нужно обязательно познакомиться с ней поближе, только потом, потому что в ближайшее время он будет очень занят.
Он бросил взгляд на бронзовые ампирные часы и заторопился: ему давно уже пора было на работу.
В отделе творился форменный бедлам. Светка оповестила всех, кто знал Михаила, а знакомых у него имелось великое множество. И сейчас все толкались в тесном помещении, и телефон раскалился от звонков. Было душно и пахло валерианкой, которую Светка пила сама и предлагала всем вновь приходящим.
– Ты можешь толком объяснить, что случилось? – набросилась на нее Маша, отводя противно воняющий стаканчик.
– Шел вечером, да и не поздно даже, – всхлипывала Светлана, – напали, ограбили и убили. На камеру, наверное, польстились…
Маша опустилась на стул. Ну да, вчера они расстались на набережной Мойки, Мишка сидел в кафе, потом, видно, поехал еще куда-то… И камера, как всегда, при нем, он с ней почти не расставался. Маша так ясно увидела Мишкину неуклюжую фигуру в панаме и эти голубые подтяжки…
