Объехав площадь стороной, она остановила машину на Миллионной. Нужный дом находился почти напротив знаменитых атлантов. Полюбовавшись на мускулистых гигантов из черного камня, поддерживающих своды Нового Эрмитажа, Маша свернула в подворотню. Красота тут же кончилась. Перед Машей был обычный, до предела запущенный петербургский двор. Она поднялась по выщербленным ступеням и нажала кнопку одного из звонков нужной квартиры. Разумеется, Вера Львовна жила в коммуналке. Открыл Маше мальчик лет десяти и махнул рукой куда-то влево – дома, дескать, стучите громче.
Маша постучала и осторожно повернула ручку, поскольку никто не отозвался. Комната оказалась большая и светлая, с высокими потолками и красивым полукруглым окном. На широком подоконнике теснились комнатные цветы. В остальном обстановка была бедноватая. Но чисто и нет особого хлама.
– Вера Львовна! – окликнула Маша, не найдя хозяйки в обозримом пространстве. – Вы дома?
В ответ раздался приглушенный стон. Маша огляделась и обнаружила в углу старую шелковую ширму. Когда-то на ней были вышиты райские птицы и диковинные цветы, теперь же все просматривалось с трудом. За ширмой стояла кровать с никелированными шарами. На кровати прямо поверх кружевного покрывала лежала маленькая старушка. Пахло лекарствами.
Почувствовав рядом чужого человека, старушка пошевелилась и открыла воспаленные глаза.
– Вера Львовна, вы меня слышите? – наклонилась к ней Маша. – Что с вами случилось? Вам плохо?
Впрочем, и так было ясно, что старухе плохо. Волосы ее разметались по подушке, щеки пылали.
– Монстр… – бормотала она. – Ужасный монстр… чудовище…
«Бредит», – поняла Маша.
– Вера Львовна, очнитесь! – Она осмелилась потрясти старуху за плечо, потом обтерла покрытое испариной лицо тут же валявшимся полотенцем. Старуха шире открыла глаза, в них появилось осознанное выражение.
– Там пузырек… – прошелестела она, – тридцать капель…
Маша нашла на тумбочке пузырек и накапала лекарство. Вера Львовна выпила и немного пришла в себя.
– Вы кто? – спросила она вполне нормальным голосом.
– Я из собеса, – брякнула Маша, чувствуя себя последней скотиной.
Никак не отреагировав на Машину ложь, старуха откинулась на подушки и прикрыла глаза.
– Что произошло сегодня утром в Эрмитаже? – едва слышно спросила Маша.
Она сильно трусила. Следовало вызывать старухе врача и срочно уносить ноги из квартиры. А то как бы соседи милицию не вызвали. А вдруг бабушка при смерти? Но какой-то чертик внутри Маши подсказывал, что сейчас ей повезет.
– Ужасно… – неожиданно проговорила старуха, не открывая глаз. – Что теперь будет? Неужели мадонна погибла?
– Какая мадонна? – не удержалась Маша. – Которая?
– Мадонна Литта… Чудовище… Монстр… – старуха снова впала в беспамятство.
В коридоре Маша встретила женщину с хозяйственной сумкой, как видно, та вернулась из магазина.
– Вы что тут делаете? – вытаращила глаза женщина.
– Что ж это такое, вы бы хоть изредка соседку проведывали, – строго сказала Маша, – человеку плохо, а вы и в ус не дуете! «Скорую» вызывать нужно!
Женщина охнула и опрометью бросилась в комнату Веры Львовны.
В машине Маша подвела итоги. С картиной случилось что-то ужасное, иначе Вера Львовна не впала бы в такое состояние. Очевидно, у нее психологический шок. Случилось это именно с Мадонной Литта, это ее так аккуратно выносили охранники. Куда же ее понесли? Очевидно, в лабораторию, к экспертам, чтобы исследовать там с помощью специальной аппаратуры.
