Особенно Инги обижало то, что ее не пускали в пещеры. Вагары жили на поверхности только летом, а осенью, собрав урожай, перебирались под землю. В пещерах было тепло – их согревал подземный огонь.
Вагаровы горы вообще были неспокойными. Встречались тут и вулканы, и гейзеры; иногда трясло, зимой часто сходили лавины, весной – оползни. Даже летом Вагаровы горы были суровым краем, что уж говорить о зиме, когда толщина снега в долинах порой достигала человеческого роста! Торд рассказывал Инги, что под землей вагары построили настоящие дворцы.
Но сам он круглый год жил с ученицей в своей полуземлянке на склоне горы.
Торд и сам был не очень-то доволен таким положением, но изменить его не мог. Детей у него не было, близких родственников не осталось. Он так много времени проводил воспитателем в человеческих замках, что порой чувствовал себя в Хольде таким же чужаком, как Инги.
– Чем она вам угрожает? Она же ребенок! – уговаривал он сородичей.
– Но она вырастет, – возражали они.
И Торд снова оставался ни с чем.
– Мои родичи стали слишком недоверчивы, – с досадой говорил он Инги, получив очередной отказ.
Он не знал, что вагары, в свою очередь, удивляются его слепой привязанности к опасной чужачке и говорят между собой, что Инги околдовала его…
– Да, Инги, повезло тебе – жить среди вагаров! – повторил Оль и многозначительно подмигнул. – Ты небось уже освоила все боевые искусства получше Аскеля…
Теперь промолчал Торд, а Инги стиснула зубы.
Тайному боевому искусству Мангхел-Сёрк Торд ее не обучал, несмотря на все просьбы. Она не знала, что такое условие поставили Торду настоящие опекуны Инги – маг Волод из Руны и Биорк. Но никто не запрещал Торду рассказывать. И главное – принципами Мангхел-Сёрк была пронизана вся жизнь в Хольде. Инги не замечала этого, но она училась постоянно; урок продолжался от рассвета до заката. Искусство было во всем – в охоте и рыбалке, в прядении и шитье. Всей повседневной жизнью правил один и тот же принцип: лишенное даже намека на бахвальство или самолюбование, скромное стремление достигать совершенства. Ничего лишнего – только то, что надо. Иного эта земля не терпела, ошибки и небрежность были тут непозволительной роскошью. Торд сформулировал бы этот принцип так: «Делать только то, что ведет к высвобождению внутренней сути самым коротким путем».
Именно поэтому вагары и сторонились Инги. Они отчетливо видели ее истинную суть, о которой никогда не задумывалась она сама, которую так старался смягчить и направить во благо Торд – и это была суть хармшарка.
Впрочем, саму Инги отчуждение со стороны вагаров хоть и огорчало, но не слишком заботило. Она прекрасно жила вдвоем с учителем и об иной жизни даже не мечтала. Торд научил ее стрелять из лука по ящерицам, ловить рыбу в озере и в горных ручьях, плавать, управлять лодкой с помощью весел и паруса. Хозяйство они вели вместе, поделив обязанности пополам. Инги считала это справедливым и не отлынивала, как в замке, от уборки, готовки и шитья – ведь этим же занимался ее учитель.
Разговор перескочил на охоту, и Инги снова оживилась. На эту тему она могла говорить до бесконечности.
– Здесь-то зверья совсем мало, – говорила она. – Зато если спуститься вниз, в долины, где сосновые леса – вот там кого только нет! Там водится даже Серый Убийца! Но мы его не видели – только слышали рев за лесом. Учитель обещал показать его мне и научить, как от него спрятаться…
