Где-то через час вышла мама, рассказала, что Георг в сносном состоянии, бодрится и даже шутит. Но сама снова принялась вытирать слёзы, переживая за беспутного муженька. Лин только головой покачал на её излишнюю доброту.
— Сколько ему надо на операцию? — задал он самый важный вопрос.
— Около двух тысяч, ему порвали селезёнку, нужно удалять, — мама шмыгнула носом.
— Враньё! Операцию в любом случае проведут. Может, бесплатно не будет навороченных технологий или лекарств, но он справится. А ты не загоняйся.
— Не могу, он мой муж.
Да, маму так быстро не исправить. Лин понадеялся, что сможет убедить её с помощью братьев.
Пирс появился только вечером. Залез тайком через окно, собираясь забрать вещи и свалить. Хорошо, Лину удалось его перехватить. Узнав, что Георг в больнице, Пирс передумал становиться бродягой. За ужином состоялся важный разговор: старшие сыновья доказывали Софии, что выросли и вполне могут позаботиться о ней и Гарри. Тот с серьёзной мордахой тоже обещал найти подработку. А Лин жалел, что поддался на уговоры и поступил в техникум — лучше бы сразу после школы пошёл работать. Теперь бросать поздно: осталось отучиться пару месяцев и будет хоть какой-то, но диплом.
Пирс решил поступать на вечерку, чтобы работать днём. Даже выбрал при матери колледж, куда отправит документы. После долгих уговоров и нескольких часов слёз она наконец согласилась подать на развод, к общей радости всех сыновей.
В пятницу, как и договаривались, Лин пошёл на очередной приём. В приёмной ему улыбнулись как своему, хотя Лин не запомнил девушку с ресепшена, а на третьем этаже внезапно столкнулся с Тильдой.
— Ты всё ещё на лекарствах? — Девушка преградила ему дорогу, мешая пройти.
— Да, а ты чего явилась? Вроде твоя терапия закончена.
— Вызвали на какие-то дополнительные анализы.
— А деньги-то хоть дали? — спросил он основное.
Тильда усмехнулась и открыла сумочку, показывая чек на заветную сумму. Ту самую десятку, о которой так мечталось. Но стоило приглядеться, и настроение упало. Лин выхватил у неё чек, рассматривая внимательнее — так и есть, после двух нулей точка. И ещё два нуля. Не десять тысяч, а всего сотка! Сотка за месяц издевательств и непонятные последствия.
— Всего сотня...
— Да, мне обещали больше, но сказали, тесты были неудачные. Зато пригласили на новые, так что в следующий раз точно заработаю. Сейчас пойду сдам кровь и получу пару таблеток. Сказали — одна доза, и всё!
Лин вспомнил, что Пирсу тоже дали таблетки и заплатили неплохо. А он, как лох, либо признается, что стал вульверином, либо останется без бабла. Никаких экспериментов над собой уже не хотелось. Что бы ни сотворил с ним доктор, это явно не входило в описание побочек. Это вообще не укладывалось в здравый смысл и представления о реальности, отдавая какой-то мистикой.
Поэтому Лин решил ничего не говорить и на все вопросы отвечал отрицательно: ничего не болит, нет никаких осложнений и спит крепко. Мартин Юнассон кивал, но смотрел недоверчиво. Велел сдать кровь на анализ, заставил бегать по дорожке и отжиматься. Удовлетворившись тестами, повёл ставить капельницу. Лин чувствовал себя идиотом: вместо того чтобы сбежать теряя тапки, он шёл как послушная овца — перспектива получить огромную сумму всё ещё держала на поводке. Особенно теперь, когда узнал о долгах матери.
Послушно снял рубашку и лёг на кушетку, со вздохом позволил вогнать в себя иглу и смотрел, как наполняет его вену розовая дрянь.
