– Заходи, – позволила Анна. – Уже проснулся?
Он заглянул в кабинет, и она обнаружила, что Леон успел сходить в душ и одеться.
– Проснулся, – кивнул он. – А еще приготовил нам завтрак, на который теперь настоятельно тебя приглашаю.
– Ты? Приготовил завтрак?
– Ну да, невелико достижение. Понимаю, случай с Юпитером подорвал веру в мои интеллектуальные способности, но пользоваться тостером и кофемашиной я еще умею!
Анна умела готовить, но относилась к этому скорее как к искусству, чем к каждодневной необходимости. Если она, увлекшись работой, забывала обо всем, она вполне могла провести сутки с пустым холодильником. С тех пор, как в доме поселился Леон, продукты мистическим образом не иссякали.
Готовил он не постоянно – реже, чем она. Но он умел, и запахи, разносившиеся по всему дому, теперь доказывали это.
– Твои кулинарные способности я под сомнение не ставлю, – улыбнулась Анна. – Я просто подумала: а не рано ли для завтрака?
– Рано? Сколько, по-твоему, сейчас времени?
– Часов восемь, наверно…
– Полдесятого.
Она удивленно уставилась на него, а Леон лишь рассмеялся. Прежде, чем она успела посмотреть на часы и убедиться, что уже и правда прошло столько времени, Леон подошел ближе и подхватил ее на руки. Это уже начинало входить у него в привычку, но пока Анна решила не протестовать, ее это забавляло. Она терпеть не могла, когда до нее дотрагиваются посторонние, так ведь он же не посторонний.
Леон перенес ее на кухню с таким серьезным видом, будто просто работал в службе доставки – никаких объятий, никаких попыток поцеловать. Он опустил ее на пол на кухне и отошел к своему месту за столом.
– Боюсь даже спросить, чем ты занята с таким религиозным фанатизмом… А, нет, не боюсь: чем ты занята? – поинтересовался он.
– Дело насильника.
– Который повешенный?
– Который – он самый.
И это тоже было чем-то принципиально новым: Леон знал все ее расследования, а она знала, чем занимается он. Дело было не в простом желании поговорить хоть о чем-то, лишь бы тишину не терпеть, Анна действительно ценила его мнение.
Вот и теперь она могла свободно рассказать ему о своих сомнениях. Леон выслушал ее, ни словом, ни взглядом не намекнув, что ей не следовало бы лезть в дела полиции, раз ее об этом не просили. Когда она закончила, он сразу заявил:
– Я б на твоем месте вообще не стал тратить время на версию со мстителем!
– Почему это?
– Потому что этим точно будет заниматься следователь, а он, насколько я понял с твоих слов, вполне адекватный. Чтобы тебе проще было работать, сразу предположи, что верна вторая версия, от нее и отталкивайся.
– В том-то и дело: вторая версия толком не оформлена!
– Разве это так важно? Представь, что этот тип просто стал жертвой какого-то убийцы. Как там его, Мотыльков?
– Мотылев.
– Так вот, допустим, что этот Мотылев стал жертвой просто так – безо всякой связи с изнасилованиями. Оказался не в том месте не в то время. Если закрыть глаза на очевидное, можно заметить что-то новое.
Просто жертва и просто убийство, да еще необычное, указывающее на определенные психические отклонения у убийцы… А ведь это может сработать!
– Ты знаешь, что ты гений? – задумчиво спросила Анна.
– Когда не дерусь с полицейскими и не бью стены в камере – да, я такой. Нужно ли мне добавлять, что я, естественно, помогу тебе во всем?
– Не нужно, а помогать ты начнешь прямо сейчас: для начала нам понадобится помощь Димы, а меня твой брат приветствует с той же радостью, что эпидемию бубонной чумы. Так что сразу после завтрака начинай звонить!
