Так что да, серийный убийца мог укрыться от полиции, но вот его мотив…
– Что, считаешь, что благородство серийного убийцы – это только задумка Голливуда? – усмехнулся Леон.
– Именно так я и считаю. Если даже этот сериал разобрать на составляющие, так будут одни штампы. Главный герой – плохой парень, который, как может, старается быть хорошим. Он любит свою семью, но не умеет сопротивляться своей темной страсти. И все же убивает он только плохих, да и от этого стремится избавиться. А еще он умеет грустить, радоваться, сопереживать, любить и далее по списку, его главная мечта – жена, дети и домик в ипотеку. Да, я смотрела эту муть, и у меня остался только один вопрос: при чем тут вообще серийные убийцы?
– Это всего лишь шоу для развлечения, – напомнил Леон.
– Вот именно. А у нас – настоящее расследование, которое не стоит судить по примеру шоу. Маньяки-мстители действительно существовали. Но их мотивация имеет ту же природу, что заявление насильника о том, что жертва сама его спровоцировала. Основа – «я имел право убить», остальное – условности.
– Что-то мне подсказывает, что настоящие маньяки-мстители не такие напомаженные, как в Голливуде.
– Это «что-то» не ошибается.
После разговора с Ингой Арташовой они вернулись в дом Анны, чтобы разобрать предоставленные им документы. Леон подумывал заехать еще и в офис, но решил, что Ярослав со всем справится сам. Ему сейчас не хотелось оставлять Анну одну: расследование становилось все более серьезным.
Теперь они работали в библиотеке. Точнее, Анна возилась с компьютером, а Леон лениво просматривал многочисленные распечатки Арташовой, не особо надеясь найти в них что-то ценное.
Анна повернула ноутбук к нему, чтобы он смог рассмотреть фотографию молодого человека – смуглого, полуголого, покрытого таким слоем татуировок, что их оказалось куда больше, чем свободной кожи. Взгляд у молодого человека был удивленный и растерянный, будто он вообще не понимал, что его снимают.
– Педро Родригес Фильо, – представила Анна. – Он же – Матадор. Вот тебе пример реального «убийцы убийц», а не голливудской помадки с запахом ванили. За свою жизнь убил больше семидесяти человек.
– Солидно! – присвистнул Леон.
– Сам он, однако, утверждает, что убил больше сотни, но с семьюдесятью все более-менее ясно. Вот это куда более реальный пример того, за кем мы охотимся, чем киногерой. Хотя что-то общее с сериалом у него есть… Так, отвлеченно. У киношников, насколько я помню, маньяк стал маньяком, потому что искупался в крови матери – достоверность прямо зашкаливает.
– Зато драматично и зрелищно. А в реальности что?
– В реальности у Фильо было два фактора, которые вполне могли повлиять на его дальнейшую судьбу. Один из них – это генетическая предрасположенность. Его отец был буйным и агрессивным. Второй фактор вытекает из первого: еще до рождения Фильо его отец так сильно избил мать, нанося удары в том числе и по животу, что младенец появился на свет с травмой головы. В случае с тем, кого мы ищем, тоже наверняка есть некое изначальное условие… То, что заставило его выбирать именно преступников.
– Хорошо хоть со мной не сравнила! Я, считай, тоже немало времени посвящаю охоте на преступников, хотя с профессиональной точки зрения не имею к ним отношения.
Это было шуткой лишь наполовину. Сейчас Леон не мог сказать, что его так уж терзает груз прошлого. Но не мог он и закрыть глаза на все те годы, когда старший брат твердил ему про «дурную кровь». Когда, взрослея, постоянно слышишь, что у тебя есть все шансы стать чудовищем, радости это не добавляет.
