Парень подошёл к девушке сзади и обнял её, притянув к своей груди — Это ты очень красивая. Какая же ты маленькая у меня, — шепнул он и поцеловал Аню в макушку.
Потом развернул девушку к себе лицом, посмотрел в её глаза и припал к губам. Он пил её несмелый поцелуй неистово жадно, до тех пор, пока не стало хватать воздуха. У Ани подкашивались ноги и кружилась голова. Если бы он не держал её, Аня бы точно упала. Фёдор подхватил Анюту на руки и понёс под берёзу. Там кинул на землю свою куртку. Сел на неё. Посадил к себе на колени девушку и снова поцеловал. Ласково, бережно. Его с головой захлестнуло любовью. Он задыхался от нежности. Сердце пело оттого, что она рядом. Здесь, с ним. Оттого что позволяет себя целовать. Он гладил её спину шершавыми натруженными ладонями. Прижимал к себе Анино хрупкое тело. Зарывался лицом в её косу, вдыхая неповторимый только ей одной присущий запах и понимал, что он пропал. Совсем пропал. Что никто, кроме неё, ему больше не нужен. А Аня растворялась в его руках, растекалась лужицей от нежности, что переполняла её душу. Им не нужны были слова. Им и без слов было хорошо. Аня пальчиками нежно водила по его лицу, он ловил их губами. Целовал. Он распустил её косу, пропускал между пальцев локоны, играл ими. А над их головами завистливо вздыхала, шелестя гибкими прядями-ветвями берёза.
От реки похолодало, рваным одеялом поплыл над водой туман.
Фёдор вздохнул, — Ехать надо моё солнышко. Застужу я тебя.
2. Глава 2
Подъехав к дому, они ещё долго стояли, прижавшись к друг другу, и не могли найти в себе силы расстаться. Голосисто запели, встречая зарю петухи. И Фёдор наконец со вздохом расцепил объятия и сказал, — Уже светает. Я приеду к тебе в субботу, ты спроси у зятя, могу ли я у них остановиться на ночь.
Аня, раскрасневшаяся от смущения, молча кивнула.
— Я поехал, моя родная. Буду скучать по тебе. Очень.
Он сел на мотоцикл, поднял в прощальном приветствии руку и поехал. Анечка крикнула ему вслед.
— Счастливой дороги. Я буду ждать тебя.
Она ещё немного постояла у ворот, глядя, как исчезает, вновь ложась на дорогу, пыль, поднятая колёсами его мотоцикла. Потом вздохнула и, толкнув калитку, вошла во двор. На кухне загорелся свет. Аня зашла в дом. Зоя в распахнутом халатике, накинутым на ночную рубашку, наливала в чайник воду.
— Вернулась, гулёна? Что-то долго ваши два часа длились, — хмыкнула женщина, многозначительно посмотрев на ходики, стоявшие на подоконнике.
— Зойка, он такой хороший. Мне кажется, что я его люблю, — мечтательно произнесла Аня и закружилась по комнате.
Зоя ласково улыбнулась сестрёнке, — Ишь, ты какая шустрая. Влюбилась она уже. Что он сказал? Приедет ещё?
— Да, Зой, он хочет в субботу приехать. Как ты думаешь, Федя не будет против...
— Это насчёт чего я не должен быть против? — спросил зять, выходя из комнаты.
— Федь, Фёдор в субботу приехать собирается, спрашивал, можно ли, он у вас переночует? — краснея спросила Аннушка.
— Пусть ночует, жалко, что ли. Заместо кота в чуланке поработает, мышей своим храпом попугает — хохотнул мужчина.
— Всё, что есть на печи, на стол мечи. Мне с собой соберите, мы сегодня на дальнем стане работать будем, на обед я не приду.
Аня набрала в ковшик воду, ополоснула в чашке пяток яиц и поставила их варить. Занесла из сеней сало, порезала, обернула чистой тряпицей. Завернула штук шесть пирожков с ливером в полотенце, положила в туда же и половину булки хлеба. Пока Аня собирала авоську, сестра с мужем завтракали,пили чай с баранками да пирожками.
