– Если вы хотите, чтобы я порекомендовала кого-нибудь из художников, кто мог бы…
– Иные протыкают волдыри, – перебил ее Томас, – но я не из таких. Нет-нет, спасибо, перечень лучших из дублеров уже и так составлен. Я рассказывал вам об Анкретоне. Вы ведь помните, как описываются замки в викторианских романах – залитые лунным светом башни и совы, летающие на фоне луны? Анкретон точно таков. Его построил мой прадед. Он снес славный дом времен королевы Анны и возвел Анкретон. Сначала поместье обнесли рвом, но люди начали болеть дифтерией, тогда его высушили и принялись выращивать овощи. Кормят там хорошо, потому что овощей много, а во время войны папа велел вырубить Большую Восточную Чащу и сложить дрова в сарай – дров столько, что ими топят до сих пор.
Томас с улыбкой посмотрел на хозяйку. Улыбка у него была неуверенная и какая-то кривоватая.
– Да, – сказал он, – вот вам и Анкретон. Думаю, он вам не понравится, но покажется забавным.
– Поскольку я не собираюсь… – заговорила Трой, чувствуя, что ее охватывает паника.
Но Томас словно не услышал.
– Ну а помимо того, разумеется, семья. Отлично! Для начала папа́ и Миллимент и Полин и Пэнти. Как вы относитесь к эмоциям?
– О чем это вы?
– У нас очень эмоциональная семья. Ее члены всё переживают самым глубоким образом. И самое забавное, – продолжал Томас, – что они действительно всё глубоко переживают. Они по-настоящему чувствительны, только все думают, что так не бывает, невозможно быть таким чувствительным, какими они представляются, и в этом беда всей семьи. – Томас снял очки и, прищурившись, невинно посмотрел на Трой. – Но мои родственники испытывают удовлетворение от осознания того, что они гораздо чувствительнее всех остальных. Думаю, это тоже вас позабавит.
– Мистер Анкред, – терпеливо начала Трой, – я сейчас в отпуске, не вполне здорова, видите ли…
– Правда? А выглядите хорошо. Что с вами?
– Карбункул… – сердито ответила Трой.
– Да ну? – поцокал языком Томас. – Больно, должно быть?
– …и потому нахожусь не в лучшей форме. Заказ, о котором идет речь в письме вашей золовки, потребует не меньше трех недель напряженной работы. В письме же речь идет об одной.
– А сколько продлится ваш отпуск?
– Дело не в этом, – поджала губы Трой. – Дело в том…
– У меня тоже как-то выскочил карбункул. И знаете, если продолжать работать, чувствуешь себя лучше. У меня, – горделиво заметил Томас, – карбункул был на ягодице. Место весьма неудобное. – Он вопросительно посмотрел на Трой, пересевшую по привычке на коврик у камина. – У вас-то, – продолжал Томас, – наверняка…
– На бедре. Да, это гораздо лучше…
– Что ж, в таком случае…
– Не в том суть. Мистер Анкред, я не могу взяться за выполнение этого заказа. После трехлетнего отсутствия возвращается мой муж…
– Когда? – перебил ее Томас.
– По-видимому, через три недели, – ответила Трой, жалея, что не умеет врать легко и непринужденно. – Но кто знает, как оно обернется. Может, и раньше приедет.
– В таком случае Скотленд-Ярд наверняка даст вам знать, не так ли? Ведь он там довольно большая шишка, я не ошибаюсь? И если вы будете в Анкретоне, связаться с вами по телефону ничуть не труднее, чем здесь.
– Но дело в том, – Трой уже едва сдерживалась, чтобы не перейти на крик, – что я не хочу писать вашего отца в роли Макбета. Извините за прямоту, но это действительно так.
– Ну вот, я же говорил им, что вы откажетесь, – самодовольно заявил Томас. – А Батгейты уверяли меня в обратном.
