Кэт не хотела идти на обед с Элизабет и ее крестной в дом в Хаттон-Гардене, поскольку ничего хорошего от этого не ожидала. Она не желала знакомить своего старого больного мужа с молодой женщиной, чьи отец и дед правили Англией. Если честно, Кэтрин стыдилась Саймона Хэксби, который дал ей свою фамилию, предоставил кров и возможность заниматься любимым делом. Она понимала, что ведет себя некрасиво, но от этого лишь стыдилась еще больше.
Помимо всего прочего, ее сильно смущало одно обстоятельство: откуда Элизабет знала, что Кэтрин живет в доме со знаком розы? Похоже, встреча была отнюдь не случайной, она специально поджидала подругу детства, сидя в наемном экипаже на Флит-стрит у входа в лавку инструментов.
Кэтрин очень хотелось бы обсудить с кем-нибудь свои подозрения. Но ни муж, ни Бреннан, в силу разных причин, для этого не годились. Ни с того ни с сего ей вдруг пришло в голову: интересно, а что бы сказал Марвуд, если бы она с ним поделилась?
Однако это, конечно же, было в принципе невозможно.
Господин Хэксби был крайне озабочен тем, чтобы произвести хорошее впечатление на госпожу Кромвель и ее крестную. Кэтрин еле-еле отговорила его нанять шикарный экипаж из платной конюшни на Митр-стрит. Пока супруг не передумал, Кэт послала мальчишку привратника найти обычный экипаж, который стоил в разы дешевле.
Она никогда раньше не видела мужа в таком состоянии и была немало удивлена. Саймон Хэксби был не из тех, кто высоко ценит богатство или знатное происхождение. Но похоже, что для семьи Кромвель он сделал исключение. Он почитал высокой честью обедать с молодой леди, которая была дочерью лорд-протектора Ричарда Кромвеля и которую, без сомнения, нянчил сам великий Оливер Кромвель: такое счастье не каждому выпадает.
Супруги прибыли без опоздания – день выдался морозный, и земля была твердой. Хаттон-Гарден представлял собой улицу, застроенную современными домами, но их высадили чуть восточнее, у ворот старинного здания. Привратник открыл ворота, когда гости постучались, и впустил их в мощеный двор. В центре был не работающий зимой фонтан, а за ним виднелся обветшалый дом: с крыши, поросшей мхом, вовсю отваливалась черепица.
В нескольких ярдах впереди какой-то старик семенил к главному входу. Одной рукой он опирался на слугу, а в другой держал трость. Услышав шаги супругов Хэксби, он обернулся. На нем были большая фетровая шляпа и очки с толстыми зелеными стеклами.
– Кто это?
– Гости, господин, – пояснил слуга, держа его под руку.
– Добрый день, сэр, – произнес муж Кэтрин, который тоже опирался на трость. – Моя фамилия Хэксби. – Он взглянул на старика и продолжил, четко выговаривая слова на случай, если тот был не только слепым, полностью или частично, но к тому же и глухим. – А это моя жена.
– К вашим услугам, сэр, – произнесла Кэт.
Мужчина церемонно кивнул:
– Да-да. Кузина упоминала, что вы приглашены на обед. Рад знакомству. А я Джон Кранмор. – Он говорил как образованный человек, но голос его был хриплым, кроме того, борода и усы, которые господин Кранмор носил в соответствии с модой, введенной покойным королем, явно нуждались в стрижке: отдельные седые волоски нависали над губами, из-за чего разобрать, что он говорит, было еще труднее. – Прошу, проходите вперед. Я двигаюсь со скоростью улитки, а погода нынче слишком холодная, чтобы медлить.
Чета Хэксби направилась к дверям. Они отворились прежде, чем гости подошли, и другой слуга провел их в зал со стрельчатыми окнами и почерневшими балками на высоком потолке. В зале было прохладно, несмотря на огонь в огромном камине. Слуга взял их плащи и провел к двери, расположенной сбоку, в дальнем конце зала на небольшом возвышении.
