– А куда мы, собственно, идем? – Франц усиленно тряс свой химфонарь, стараясь добиться от него яркого света. На серых стенах и бетонном полу прыгали длинные тени.
– К лестнице наверх! – ответил Герман. – И прекращай фонарем болтать – ярче не загорится.
Франц смущенно замер, сжав фонарь в вытянутой руке на уровне груди. Глядя на него, Герман подумал, что в чем-то Госпитальер – совершеннейший ребенок, а все его попытки провести собственное расследование происходящего в Городе – абсолютное ребячество. Хотя… кто из нас, едва выйдя из детского возраста, не мечтал спасти мир?
– Постарайся поменьше разговаривать, – сказал Герман, – и не лезь вперед – неизвестно, на кого мы можем напороться.
Герман закрепил фонарь на поясе и проверил, заряжен ли арбалет.
– Двинулись! – скомандовал он и решительно направился сквозь сумрак седьмого яруса.
Охотник шагал быстро, почти бежал, так что Франц едва поспевал за ним. Гнев плелся сзади, но каким-то чудом умудрялся не отставать. По правую и левую сторону мелькали запертые двери, металлические шкафы, серая оплетка проводов под высоким потолком, темные лампы в металлической сетке, коридор петлял, разветвлялся и казался бесконечным. Ядовитый зеленый свет, источаемый фонарями, раздражал глаза и превращал пустынные помещения Убежища в логово неведомого чудовища. Стены выныривали из мрака неожиданно.
“Как он умудряется не натыкаться на них, ведь несется с такой скоростью?” – думал Франц.
Слева оказался темный провал, Госпитальер различил очертания перил и резкие грани металлических ступеней.
– Мы проскочили лестницу! – крикнул Франц.
– Знаю! Нам надо кое-куда забежать, – откликнулся Герман.
Он свернул в поперечный коридор и резко толкнул выкрашенную в зеленый цвет дверь. Они прошли через обширную комнату, всю переплетенную темными трубами. Трубы вырастали из стены, проходили под потолком, переплетались между собой, причудливо извивались и исчезали в противоположенной стене. Еще одна дверь. И снова трубы. Затем еще одна… На сей раз с навесным тяжелым замком.
– Так я и “видел”, охранника нет, – пробормотал Герман. – В сторону, Франц! И Гнева возьми с собой!
Госпитальер ухватил крысокота за ошейник и поспешно оттащил в сторону. Удивительно, но Гнев, обычно не терпевший бесцеремонного обращения от чужаков, сносил панибратство Франца довольно спокойно, даже благожелательно. Герман поменял “пенал” обоймы в арбалете. Отошел подальше от двери, несколько долгих секунд целился – в скудном освещении прищуренный правый глаз его свирепо поблескивал, – затем нажал на спусковой крючок. Пороховой болт разорвался с оглушительным хлопком. Двумя сильными ударами приклада Герман сбил поврежденный замок и распахнул дверь.
Комната оказалась совсем маленькой, под завязку заставленной длинными темно-зелеными ящиками, у правой стены высились громады металлических шкафов.
– Зачем мы сюда пришли? – поинтересовался Франц, оглядывая комнату.
– Тут много всего смертельно опасного. Или ты зубами собираешься воевать? – Герман сбил крышку ближайшего ящика.
– Я вообще не собираюсь воевать. – Франц побледнел еще больше. – Я же Госпитальер. Ты забыл?
– Зря. – Герман сердито посмотрел на Франца. – И не говори мне, что Госпитальеры не умеют воевать. Лучше подбери себе оружие, если хочешь жить. Оно в тех шкафах, у правой стены.
– А тебе оружие не нужно?
– Я привык к арбалету. Дьявол! Куда этот лысый пьяница запрятал пороховые болты?! – Герман принялся открывать ящик за ящиком.
