Последняя афера - страница 7

Когда он услышал знакомый скрежет ржавых колёсных пар приближающегося трамвая с номером пятнадцать, уголёк сигареты уже дотлевал у фильтра.

Он бросил бычок, попрощался с женщинами, которые остались на остановке и сел в трамвай, чтобы вернуться домой.

Глава 3

Грек был максимально уверен в себе, он знал своё дело и чувствовал себя в нем, как рыба в воде. Но далеко не всем рыбам одинаково везёт, и пока остальные собратья лососевые преодолевают морские глубины, направляясь к ближайшим рекам для нереста, кто-то лежит в тарелке в виде запечного стейка, политого лимонным соком и украшенного овощами, совсем не чувствуя боли от увечий, наносимых столовыми приборами.

– Как тебе семга?

– Не увиливай от ответа! – шутливо приказным тоном отрезал Грек.

– Ну, хорошо, – робко пожав плечами, подчинилась Милада, – В детстве я была крупной девочкой, и родители звали меня пыш. Потом я была то рыжей, то веснушкой. Но самые обидные прозвища мне присваивали в школе: метла, ведьма, боксер.

– Постой! – резко перебил Грек, бровями изображая недоумение, – Ведьма с метлой понятно, но почему боксер?

– Из-за пухлых губ, – Милада неестественно надула губы, пародируя любительниц утиных селфи, – Тогда я ненавидела школу. В подростковом возрасте дети особенно жестоки. Ну, а потом, с класса девятого мальчики уже начали интересоваться мной и то, что раньше магнитом тянуло ко мне неприятные клички уже стало предметом моей красоты, а я, отыгрываясь на своих бывших обидчиках, практиковала приемы обольщения и манипуляции. Вот они локти себе грызли! – с тонко ощутимым злорадством произнесла она, – Использовала, издевалась, жуткой стервой была.

– Неужели, прям-таки над всеми издевалась и ни в кого не влюбилась? – ковыряя вилкой в рыбине, спросил Грек.

– Как же без этого! Холодные принцессы, когда-то оскорбленные и раздавленные противоположным полом, однажды встречают своего принца, который не оставляет её заледеневшему сердцу никакого выбора, кроме как растаять в безрассудной пылающей любви. И принцем этим может оказаться кто угодно: красивый или страшный, с конем или без, её идеал или полная его противоположность. Выбирает сердце, а не разум. Это же произошло и со мной. Мой же принц оказался не самым лучшим выбором и длилась эта первая любовь совсем недолго, после чего я вновь оградила свою душу от внешнего мира непробиваемым слоем льда.

Милада подытожила свой рассказ мимолетной ироничной улыбкой, давая Греку понять, что её это вовсе не печалило.

Грек же вообще не верил в любовь и считал присвоение высокого статуса биохимическим процессам головного мозга редчайшей глупостью, с которой могло бы посостязаться только лишь присвоение такого же по значимости статуса к чувствам голода, страха или сонливости. По его мнению, люди необоснованно переоценивали значимость этого ощущения, также необоснованно игнорируя все остальные. Но вступать в полемику по этому вопросу сейчас было не в его интересах.

– Мне кажется, ты абсолютно правильно подметила, сказав, что выбирает именно сердце. Ведь там, где есть разум, есть и сомнения, а где есть сомнения, любви не место. Борьба между разумом и сердцем, подобна прыжку в неизведанную пропасть – ты либо боишься и не осмеливаешься на это, либо прыгаешь без раздумья и наслаждаешься полетом.

– Предлагаешь прыгнуть, да? – прожигая его ярко зелёными глазами, сладко промолвила Милада и подняла бокал красного вина.