Шли мы, стал быть, по своей линии и встретили незнакомую старушку, несущую на руках будто младенца громадный желтый кабачок. Она посмотрела на нас мутным взглядом, с силой отшвырнула кабачок, оставивший солидную вмятину в заборе из профнастила, и вдруг бросилась нам навстречу и попыталась укусить жену за руку, которой супруга пыталась защититься от внезапной атаки. Я стал оттаскивать явно сбрендившую от жары бабушку от ее жертвы, а подлая ведьма едва не укусила меня. Пришлось забыть про воспитание и шлепнуть ее ладонью в лоб – для ее же пользы.
– Тронулась. Надо ей «скорую» вызвать, – начала говорить супруга и вдруг замолчала, дико глядя мне за спину.
Я нервно оглянулся. Меж заборов по улице шли дачники и несли кабачки на манер оглушенной мною старухи.
– Сваливаем, – прошептал я, глядя на эту подкатывающуюся человеческую массу, грозящую поглотить нас, – тут массовый психоз.
Мы развернулись и побежали к выезду из товарищества. Сзади раздался треск лопающихся брошенных кабачков и топот погони. Нам повезло – мы успели добежать до въездных ворот, там я удачно заблокировал калитку отверткой, которую загнул в замочных петлях. Всегда таскаю с собой на дачу в рюкзаке набор инструмента с тех пор, как пришлось одним велосипедным ключом взламывать дверь дачного домика из-за поломки старого врезного замка. Ворота в «Баунти» были автоматические, открывающиеся по звонку на телефонный номер и мы, отбежав на безопасное расстояние, видели, как за решеткой ворот беснуется толпа обезумевших дачников. Мы вызвали «скорую» и полицию, а сами, не дожидаясь их приезда, уехали на первой же маршрутке.
Результаты расследования были засекречены, карантин с СНТ сняли только в феврале следующего года, практически никого из старых соседей по дачам мы больше не встречали. Зато полно было брошенных дач – никто не хотел покупать участки в месте недавней кровавой трагедии. А на линии Кульбакина жирно блестели выжженные огнеметами проплешины вместо дач – там сопротивление кабачковых зомби было максимальным. Город долго будоражили рассказы о больших жертвах среди сотрудников полиции, МЧС, жителей соседней с СНТ деревни, военных и врачей. По слухам среди уцелевших, причиной «кабачкового мятежа на «Баунти», как прозвали инцидент «желтая пресса» и электронные СМИ, послужил самогон Кульбакина. Именно он стал искрой, от которой разгорелось пламя кабачкового мятежа в «Баунти», превратив мирных дачников в кровожадных обезумевших кабачковых зомби. И что секретный НИИ, в котором Кульбакин до пенсии работал, психотронным оружием занимался или чем-то на подобии. Он оттуда, якобы, порошков каких-то натаскал, да в кабачковый самогон и добавил. А я мог только порадоваться, что на успел тогда воплотить свою мысль – попробовать сделать вино из кабачков. Мало ли оно бы как обернулось?
И да, на общем собрании уцелевшие члены СНТ «Баунти» приняли единогласное решение о запрете выращивания кабачков. Правда поговаривали, что на будущий год в «Баунти» разрешат сажать тыквы и патиссоны. А в магазинах по всей области перестали продавать кабачковую икру и я своими глазами видел выброшенные в мусорные баки непроданные банки с икрой.
А то еще случай был. У нас раньше же здесь заводик был. Небольшой. Свечи и чапельники делал. Я тогда еще юнцом был, при Советской, стал быть, власти дело было. В самом, так сказать, ее финальном окончании. Помер инженер тамошний, Семен Семенович Майнавирский, земля ему пухом, хороший был старичок, щеглов держал. Любили мы, ребятня, к нему зайти, щеглов посмотреть. Инженер, значит, стал быть, помер, а щеглы и вслед за ним преставились. И трех дней не прошло. То ли вдова неправильно за птичками ухаживала, то ли от тоски по хозяину, но подохли. Их у инженера на могилке и прикопали. Чтобы, стал быть, вместе гнили. Вместе оно и гнить завсегда веселее, загнивающий Запад не даст соврать.
