– Спокойно, спокойно… Все хорошо… Я помогу… – приговаривал Николас, сам не зная, кого он убеждает, Ольгу или себя, отчаянно пытаясь унять разыгравшийся внутри страх.
Зачерпнув воды, он отер ладонью ее лицо. Обмотал голову мокрой футболкой. Не оборачиваясь, нашарил на дне лодки сумку и вытащил из нее бутылку воды.
– На, попей!
Сделав несколько глотков, Ольга отвела бутылку от лица и прошептала:
– Николас, не бойся. Со мной все в порядке. Просто… мне нужно на берег.
– Да-да… Сейчас…
Он удобнее устроил ее на корме, снова смочил футболку и прикрыл ею Ольгину голову и, усевшись за весла, быстро повел моторную лодку обратно, туда, где вскоре должен был появиться частный причал их арендованного на острове дома. Не вовремя разыгравшаяся фантазия продолжала подсовывать примеры жутких заболеваний, которые могли обрушиться на Ольгу, и от этих мыслей становилось дурно.
Как назло, море, до сих пор мирно ластившееся к прибрежным скалам, решило вдруг взволноваться, вспениться острыми гребнями. Николас сильнее налегал на руль, чувствуя, как плохо слушается лодка, как ноют натруженные мышцы рук. Ольга вроде бы была в порядке, дышала ровно, но лежала, закрыв глаза, и оставалась все такой же бледной.
Когда впереди, наконец, показался знакомый залив, Николас едва не закричал от облегчения. И тут же вспомнил, что по местным извилистым горным дорогам врач будет ехать к ним не меньше двух часов. И неизвестно еще, можно ли вообще к нему обращаться, если они скрываются. Ладно, это он узнает. В конце концов, в доме есть Иван, он наверняка проинструктирован, что делать в таких случаях.
Когда лодка ткнулась носом в берег, Николас соскочил в воду, подхватил Ольгу на руки и побежал с ней в дом. Иван с его свирепой физиономией, будто на расстоянии чувствовавший свою хозяйку, как верный пес, встретил их у входа. Яростно глянув на Ника, которого, видимо, считал причиной всех бед, тут же подступил вплотную.
– Что с ней? Ранена? Огнестрел?
– Нет, она… Ей плохо стало в лодке. Я не знаю… – забормотал Николас, ненавидя себя за растерянность.
Неудивительно, что люди Ольги считали его никчемным приживалом.
– Со мной все хорошо, – неожиданно ясным голосом произнесла Ольга. Мягко высвободилась из рук Николаса и нетвердо встала на ступени крыльца. – Мне просто нужно полежать немного. Николас, проводи меня в спальню.
Уложив ее в кровать и задернув шторы, он сбегал в ванную, принес стакан воды и решительно заговорил:
– Ольга, так нельзя. Нужно вызвать врача, понять, что с тобой такое. Может быть, в больницу.
– Я знаю, что со мной такое. Не нужно в больницу, – тихо, но твердо возразила она. – Ник, уверяю тебя, со мной все в порядке.
– Хватит! – гаркнул он. – Не держи меня за идиота!
– Николай, – позвала она. – Иди сюда. Присядь рядом со мной, пожалуйста.
Ее голос с русским акцентом, манера обращаться к нему сводили его с ума. Он опустился на край кровати, готовый в любую секунду вскочить на квадроцикл и мчаться за врачом, ехать хоть в самый Ираклион, поднять на ноги весь остров…
В спальне было полутемно, легко пахло лавандой и еще какими-то сухими травами. Ольга, утонувшая среди белоснежных перин и подушек, показалась вдруг маленькой и хрупкой. Впервые со дня их знакомства именно она нуждалась в защите, в помощи…
– Николай, милый, – повторила она.
И снова это «Николай», от которого у него мурашки бежали вдоль позвоночника.
