− Залезай уже! Хватит философствовать! − Айкон занервничал. Несколько волколаков уже приближались к скромному оазису. Разглядеть их детально еще не получалось, но можно было не сомневаться в том, что они увидели человека, стоящего недалеко и вполне готового к употреблению.
Вацлав успел забраться наверх как раз в тот момент, когда первый волколак оказался у подножия каменного холма. Зверь рычал от злости, а его собратья по стае отвечали ему тем же, как бы упрекая зверя в том, что он упустил такую легкую добычу. Вацлав же спокойно уселся как можно дальше от края и начал смаковать отфильтрованную воду, слегка сдобренную небольшой толикой минералов и витаминов, подсыпанных из небольшого походного коробка, который мужчина извлек из своего нагрудного кармана. Айкон же с интересом, рассматривал скапливающихся возле оазиса волколаков.
Звери выглядели куда более пугающе, чем описывалось во всяких научных книжках. Волколаки были крупнее самого обычного волка. У основной их массы была черная взъерошенная шерсть, местами выдранная или вросшая в кожу. У отдельно взятых особей оттенки шерсти варьировали от бурого до пятнистого. Глаза в глазницах располагались настолько глубоко, что с первого взгляда казалось, что их попросту нет, и что на тебя смотрит не живое существо из плоти и крови, а оживший мистическим образом собачий скелет, обтянутой выдубленной кожей. Губ у волколаков не было, вместо них сразу же открывался живописный и устрашающий вид на набухшие десны и острые зубы, по которым стекала желтоватая слюна, содержащая едкое вещество, вызывающее заражение крови у жертвы. Самим же волколакам их собственная слюна не причиняла ровным счетом никакого вреда. Вой этих существ заставлял каждый раз вздрагивать, а рык волколака напоминал нечто среднее между лаем собаки и ревом льва, и тоже не вызывал приятных ощущений. Учитывая, что зверей внизу скопилось более, чем достаточно и все они не могли закрыть пасти, Айкон посчитал, что уснуть будет невозможно. А Вацлав мирно захрапел почти сразу же после того, как допил свою воду вприкуску с сухарем с изюмом.
Для Айкона каждая ночь вне когорты была сущим кошмаром. Юноша не привык спать на голых камнях, как Вацлав, ему нужна была хотя бы подушка и самая простенькая простынь, которой можно накрыться. В убежищах, в которых ему доводилось проводить ночь, всегда была постель. Не всегда чистая, кишащая клопами, но она была, причем почти всегда в придачу с хлипкой кроватью. Так что не удивительно, что вся ночь прошла для Айкона весьма мучительно. Уже под утро, клюя носом от недосыпа и потирая затекшую шею, парень подумал о том, что прошедшая ночь могла сравниться по своему уровню только с ночью его первого дежурства в когорте, когда засыпать просто нельзя было. С этими мыслями Айкон и провалился в долгожданный сон.
Сновидений не было, но это не помешало ему проспать почти до полудня. Проснувшись на уже нагревшемся камне, Айкон поморщился. Шея затекла, ноги и руки тоже, спина болела. Плюс ко всему явно ощущались все признаки миозита, но такова была расплата за поход, а Айкон напросился в него сам. Вацлава на скале не было, но в воздухе, помимо противных техногенных запахов разносились ароматы яичницы. Спрыгнув вниз, Айкон с удивлением уставился на Вацлава, который жарил огромное, судя по размерам лежащей рядом скорлупы, яйцо на широком плоском камне.
