Принц воспользовался моментом, влил мне в рот горячую жидкость и припечатал сверху своей ладонью, не позволив выплюнуть.
- Глотай.
Язык полыхал, не ворочался. Я тянулась к лицу колдуна, царапалась, хваталась за его руку, отталкивала от себя.
- Глотай, бродяжка, - встряхнул меня принц. - Не бойся.
Горло опалило, изнутри расцарапало. Я застонала, глаза защипало от слез. А Шай ждал, тяжело дышал, удерживал меня в одном положении. По виску катилась капелька пота. Его мышцы на руках бугрились от напряжения. Я уже била кулаками ему в грудь, выгибалась, сучила ногами. Ничего не могла. Чувствовала себя пойманным в клюв червяком, которого вот-вот проглотит квоха.
- Не бойся, - повторил шепотом Шай, и я безвольно упала на койку. - Просто немного потерпи.
Глоток. В груди разлилось пламя. Оно понеслось по венам, заполнило каждую клеточку тела, разодрало, вспороло.
- Не шевелись. Это стеклянная вода, от малейшего движения будет больно. Так надо.
- Кому? - выдохнула я и закричала от вспыхнувшего внутри пламени.
С каждым новым вздохом становилось хуже. Я истошно орала, рыдала в голос, помнила слова наследника, что шевелиться нельзя, но не могла остановиться.
Он исчез. Сюда прибежали две женщины. Или три.
Успокаивали, трогали, причиняли боль. Я вопила. Билась в агонии, отмахивалась от них силой, отбивалась от прикосновений, горела, рыдала, ничего не понимала.
За что?
Я не понимала, чем заслужила подобные муки. Меня трясло. Тело не слушалось. Мозг отказывался воспринимать реальность.
Потом была спасительная тьма, секундная тишина и снова боль.
Горло драло, ко мне снова и снова прикасались. Через пелену слез я видела силуэты. Разные, много.
От каждого нечаянного движения меня подбрасывало, скручивало, выворачивало. Пытка не заканчивалась.
- Упрямая бродяжка, - послышалось раз.
Эти слова стали ушатом холодной воды, отрезвившей разум. Я будто очнулась. Вспомнила о контроле, подчинила силу, призвала ее в помощь, отстраненно отмечая, что пуст резерв.
Контроль. Нельзя шевелиться. Нужно просто ждать.
Стало намного легче. Я слышала похвалу от незнакомой женщины и заверения, что через пару дней станет значительно лучше. Звенели стекляшки. Мне в рот лилась сладкая жидкость, от которой на языке чувствовалось холодное пощипывание.
Приходил декан. Он вел себя громко, расспрашивал кого-то, вздыхал, но словно был не расстроен. Озадачен, возможно, но чему-то рад.
- И что мне делать с кочевницей? - однажды спросил кто-то, судя по голосу, ректор.
- Тебе как раз некому за садом присматривать, сам же говорил, - ответил ему декан. - Лоренция уволилась в последний момент, прямо сбежала из академии перед самым закрытием. Посели девочку в доме для работников, пусть помогает, раз уж выйти не сможет. Тем более у них с иэн Гальтоном отработка висит.
- Как она подхватила стеклянный недуг, Леодрик? Десять тиков, а такой долгий откат.
- Бывает. В последнее время я склонен верить всему, тем более, сам понимаешь, случаи участились. Твориться невесть что!
- Не начинай. Всего четыре, удержим.
- Не знаю, Азиал, уже ничего не знаю. Скорее бы лабиринт открылся, и все это прекратилось.
Дверь открылась. По коже скользнул легкий сквознячок.
- Не могли бы вы поговорить в другом месте, бедняжка только начала приходить в себя, - грозно заговорила женщина, голос которой я слышала чаще всего.
- Алинда, - протянул ди Тарт, словно наслаждаясь звучанием ее имени, - не серчай на нас, мы пришли проведать девушку.
