– Я тут, извиняюсь за нескромность, всех постоянных читателей в лицо знаю. Правда, их не шибко много и осталось, но трошки ещё есть. А вас, вот, не припоминаю. А библиотека у нас хорошая, – с гордостью продолжал он. – Многие тысячи книг охраняем… и выдаём, – закончил он после секундной паузы.
"Судя по всему, дедок-то не местный. Видимо, из провинции, вахтовым методом работает", – решил Николай.
Несмотря на странные обороты речи "коллега" оказался неплохо информированным и подробно объяснил Николаю, куда ему нужно двигаться дальше. Заплутать здесь действительно было где. Залы художественной, детской, научно – популярной литературы, публицистики, несколько читальных залов. Кроме того, различного рода служебные и подсобные помещения, и всё это на двух этажах не такого уж большого здания.
Что особенно удивило Николая, так это то, что, несмотря на достаточно ранний час, посетителей было не так уж мало. Как он заметил – самого разного возраста и социального статуса.
"Видимо, до полной компьютеризации ещё далеко, – подумал Николай, – ну, и слава Богу!"
Переступив порог зала политической и научно – популярной литературы, Николай невольно зажмурился и даже прикрыл глаза ладонью. Ослепляющий солнечный свет заливал всё помещение. Он проникал через высокие, узкие окна, скорее всего, выходившие на южную сторону.
Пока Николай беседовал с охранником и бродил по лабиринтам "Рабиндраната Тагора", погода резко поменялась. Облака, висевшие над городом ещё некоторое время назад, куда-то делись. На голубом осеннем небе не осталось ничего, кроме огненного солнечного диска.
"Скорее всего, ещё и похолодало, – мелькнуло в голове у Николая. – Но в целом – знак хороший, наверное, мне здесь повезёт".
Постепенно глаза его привыкли к яркому свету, и Николай смог оглядеться. В зале стояли длинные, традиционные для читалок всех стран, столы. Их было с десяток, и посетители сидели за ними лицом к окнам. А за их спинами, у стены, что было крайне необычно, располагалось сооружение сродни университетской кафедре. На постаменте из дерева стоял огромный резной стол, видимо, очень старинный, дубовый. За ним восседала солидная дама лет семидесяти. Определение "дама" самым точным образом характеризовало её облик. Она как бы шагнула в век сегодняшний из века позапрошлого. Совершенно седые, но не по возрасту густые волосы были уложены в высокую причёску, которая ей очень шла. Большие тёмные глаза и тонкий благородный нос дополнялись узкими, плотно сжатыми губами, делавшими её вид чуть надменным. Картину завершало чёрное глухое платье с белым кружевным воротничком и приличных размеров золотой православный крест на золотой же цепочке.
Николай понял, что дама, безусловно, является здесь старшей (он даже мгновенно окрестил её "заведующей кафедрой"). Поэтому он направился прямо к ней.
– Простите, молодой человек, – остановила его строго седовласая "завкафедрой", – у нас принято снимать верхнюю одежду. – При последних словах её рука с наманикюренными пальцами указала в сторону двери, где стояли три деревянные, по виду тоже старинные вешалки. Николай, извиняясь, кивнул головой и, вернувшись назад, повесил свою куртку рядом с одеждой других посетителей. Вновь приближаясь к даме, Николай невольно задержал свой взгляд то ли на золотом кресте, то ли на пышной груди, на которой этот крест покоился. И этот задержавшийся взгляд седовласая строгая дама не только заметила, но и истолковала по-своему. Она, вдруг улыбнувшись Николаю, что совершеннейшим образом её преобразило, превратив в добрую, радушную хозяйку.
