Вот уж точно не ожидал встретить в очередной такой вылизанной норе те самые, огромные глаза: цвет неба, которое готовится к грозе. В них шок, а затем отчётливое презрение, обличающее меня перед самим собой. Противно. Привычная осторожность полетела Сатане под хвост. А эта девчонка в глупейшем розовом фартуке всё также завязывает хвостик на блондинистой головке и морщит лисий тонкий нос.
Да, что там отрицать: я был влюблён в хренову Софи Аттвуд лет с семи. Когда впервые увидел эту улыбку и щёки с ямочками. Она всегда казалась чем-то абсолютно светлым и недосягаемым, фреска с ангелами на церковном витраже. Умная до невозможности, так открыто смеющаяся и сверкающая. Напоминающая ёлочные шарики, которые мне доводилось видеть только через витрины магазинов и в торговых центрах. Завораживала. И, наверное, была единственной из всего класса, у кого я никогда не крал ни цента из кошелька. Слишком чистая, идеальная. Я смотрел на свои вечно покрытые мозолями из-за тяжелой работы руки с периодически сбитыми в очередной драке костяшками, и дотронуться ими до такого ангела казалось богохульством. Как кинуть на воскресной службе комок грязи прямо в священника. А потому – только немые, осторожные взгляды с последней парты на первую. Просто не мог не. Долгими ночами представлять, что однажды золотая Софи увидит за растянутой майкой и чёрной чёлкой человека. На выпускной я так и не пришёл – не нашёл костюма. Или не выдержал бы смотреть, как она танцует с другим.
Что ж, спустя годы мечты подойти к ней ближе сбылись, и совсем, совсем не так, как я мог пожелать. Вместо огней школьного бала – разгромленный дом. Вместо пиджака – отцовская куртка. Вместо воздушного платья – фартук с оборками. Вместо танца – грубо прижал к стене, ловя в глазах слёзы боли, которую ни за что не хотел бы причинять. Но дрогнешь хоть раз, и уже не восстановишь репутацию среди парней. И только от окружающего запаха кружилась голова. Запах дома. Уюта. Тепла. Тонкая нотка приятно свежих, ненавязчивых духов. Аромат её кожи.
От предложения Молчуна зарябило в глазах, а во рту скапливался яд. Позволить причинить ей ещё больший вред?! Дать чужим лапам касаться той, которой даже себя считал недостойным коснуться?! Откровенный испуг в её взгляде туманил мозги хуже палёной травы. Она словно до сих пор девочка с первой парты, а я – тот же мелкий воришка, таскающий шоколадки из портфелей. Держал её за плечи, пытаясь только не дрогнуть, не показать шок. Вроде бы должен командовать ситуацией, но ясно ощущал, что Софи выше меня. Всё ещё недосягаемая. Всё ещё манящая. Даже не так: теперь дотронуться до этого света хотелось ещё больше, потому что она стала ещё привлекательней. Не угловатый подросток, а молодая, излучающая тепло и сексуальность женщина. Близко не стоявшая рядом с теми шлюхами, которые временами пошло извивались в моей постели: к таким порой страшно подойти от количества косметики и безотказности для всех, а иметь их лучше через пакет и в противогазе. Эта же… недоступная мечта. Я сам сделал её недоступной, когда заставил Молчуна и Брюса свалить.
Пытался запугать её ножом, но самому было смешно, потому что она верила, будто способен перерезать ей горло. Каким же дерьмом я себя ощущал в тот момент. И только брошенная напоследок фраза о том, что оттрахаю до смерти – единственная искренность. Мне, и правда, до жопы часто снилось в подростковом гормональном буме, как сияющая звёздочка Софи Аттвуд будет лежать на моей кровати голой. Для неё я бы даже попытался найти чистую простынь и включил бы хорошую музыку. Прядки её золотистых волос рассыпались бы по подушке, а эти полные губы шептали бы моё имя в момент оргазма.
