– Это ни на что не похоже, – шипящим шепотом проговорил лекарь, – я не знаю, что это такое. Хотелось бы посмотреть на бабу…
– На бабу теперь любуется Харан в своем Темном мире, – очень тихо сказал сквозь зубы Гавэн.
Но Эрл услышал их.
– Тулус говорил мне, что, вероятнее всего, эта болезнь – магического происхождения, – подал голос король. – Но как избавиться от нее, он тоже не имел ни малейшего понятия… – Эрл осторожно и медленно запахнул ворот камзола. – Очевидно, фрейлину кто-то проклял, а она… передала это проклятие мне.
– Сгинь, – приказал Гавэн Ашасу.
Когда тот исчез, бесшумно ступая по каменным плитам пола своими сапогами на мягкой подошве, первый королевский министр закрыл тайный ход и обернулся к Эрлу.
– Ваше величество, – сказал он, – я приложу все усилия, чтобы помочь вам. Но… может быть, попросить эльфов? Я уверен, что их мудрость…
– Нет! – громко захрипел король. – Это невозможно! Только не это! В их глазах каждый человек низок и гнусен, а от такой-то мерзости они отшатнутся в ужасе! Я сражался бок о бок с ними, они являются только мне одному и только со мной говорят… Нет! Эльфы не должны знать об этом! Я умру от стыда, если им станет известно о беде, которая приключилась со мной… Если им… И Литии…
Некоторое время Гавэн размышлял. Затем устало опустился на свою постель и проговорил:
– Эрл, мальчик мой. Я жизнь положу, чтобы спасти тебя… Но мне нужна свобода действий.
– Ты получишь ее, – не думая, проговорил Эрл, – отныне ты волен поступать так, как тебе покажется правильным, не испрашивая моего позволения. До того дня, как эта позорная погань уйдет из моего тела. Сделай так, чтобы я выздоровел, дядюшка!
– Клянусь жизнью! – торжественно возгласил первый королевский министр господин Гавэн.
Король тяжело поднялся и накинул на плечи мантию…
Оставшись один в своих покоях, Гавэн улегся в постель. Он долго лежал, не двигаясь, только шевеля губами, точно размышляя, разговаривал сам с собой. Потом вдруг открыл глаза, гортанно вскрикнул и, приподнявшись, схватился за грудь.
– Не надо… – с трудом проговорил министр. – Не надо… Зачем это?..
Мертвенный холод стиснул его сердце. Злобное существо, снова проснувшееся в груди Гавэна, зашевелилось, причиняя невыносимую боль. И тем страшна была эта боль, что явственно ощущалось: она не обычный предвестник раны или болезни. Эта боль могла означать только одно – скорую и неминуемую смерть. Абсолютный конец, после которого нет и не может быть ничего.
– Я сделал все, как вы хотели, досточтимый Лилатирий, – захрипел министр, – я сделал все, что от меня зависело… Клянусь, большего не смог бы никто! Почему же?..
«Это еще не все, – зазвучал в его голове певучий голос, – далеко не все… Мало убедить короля взять под стражу и судить Королевским судом тех, кого называют болотниками. Я хочу, чтобы их приговорили к смерти. Чтобы они были казнены при большом стечении людей, казнью жестокой и позорной. Я хочу, чтобы о святотатстве, свершенном этими гнусными преступниками перед Высоким Народом, знал весь Дарбион… Я хочу, чтобы жители великого города сами жаждали смерти для болотников. Ты понял меня?»
– Да… – заскулил Гавэн, корчась на постели, – я понял, понял… Я сделаю, как вы велите… Народ Гаэлона возненавидит болотников, посмевших оскорбить вас… Я… я… Не надо меня мучить больше, досточтимый Лилатирий!.. Я же и так верно служу вам!.. Какая польза от того, что я сдохну от боли?.. Я все сделаю, все! Король верит мне, как никому другому! Вы же и сами знаете уже – он таки открыл мне поразившую его напасть! Он дал мне свободу действий, чтобы я помог ему излечиться! Видите, я не подвел вас! И дальше не подведу!
