– Причем тут это?! – пот ручейками стекал по лицу Сергея Львовича. Один ручеек затек в глаз, глаз защипал. Он импульсивно заморгал и импульсивно попытался смахнуть пот правой рукой. При этом он стукнул себя по лбу ножом.
– Ты чего так разволновался? Сережа, ты что влюбился что ли? – Мария искренне, весело рассмеялась и откинулась на спинку стула.
Сергей Львович взял себя в руки: он положил столовые приборы на стол, достал платок из кармана, тщательно вытер пот с лица, сделал вдох-выдох и спокойно ответил:
– Нет, никакой любви я не испытываю, а испытываю очень сильный страх – что ты сейчас встанешь и уйдешь… навсегда.
– Зачем же уходить, давно хотела попробовать мидии с пармезаном, – рассудительно заметила Мария и перевела свое внимание с Сергея Львовича на мидий. – Да и на экскурсии можно вместе поездить. Почему бы нет?.. М-мм-м! Как вкусно! А это что за соус?
– Оливковое масло с чесноком. Очень подходит к мидиям.
Мария, как ни в чем не бывало, принялась восторгаться средиземноморской кухней и красотами Будвы. Сергей Львович еще некоторое время пребывал в сильном напряжении, опасаясь новых атак с ее стороны, но затем постепенно расслабился и присоединился к радостно-восторженному настроению спутницы.
Где-то на заднем плане невольно крутились мысли: безусловно Мария имела основания с подозрением отнестись к его предусмотрительности, но было еще что-то. Он вдруг почувствовал, что не он «просчитал ее», а, наоборот, она только что просветила его насквозь рентгеновским излучением, словно дотронулась до каждой малейшей косточки его скелета. «Впрочем, – успокоил себя Сергей Львович, – чего мне скрывать? У меня никаких тайн нет». Тайн, может быть, и не было, но секрет – был.
После «Адриатики» они, прогуливаясь, шли в опускавшихся сумерках по набережной. Слева в такт с дыханием залива легонько поднимались и опускались лодки и катера. Лодочники зазывали отдыхающих на вечернюю морскую прогулку. Дойдя до крепости, они, повторяя поворот набережной, свернули налево. Здесь стояло с десяток крупных трехпалубных яхт. В каждой яхте пересеклись совершенство формы, свобода морского путешествия и независимость жилища, именно поэтому эти морские существа действовали на людей неотразимо – публика всех возрастов и национальностей фотографировалась на фоне яхт непрерывно.
– Пойдем в город? – предложил Сергей Львович.
– Людей слишком много. Толкаться на улочках не хочется.
– Да, отдыхающих каждым днем прибывает… Можно посмотреть на муравьиную суету с террасы бывшей австрийской администрации, – предложил Сергей Львович.
Они стояли на большой как площадь террасе, погруженной в ночь. Внизу в ночной черноте сверкала огнями площадь перед Старым городом. Горели уличные фонари, горели огоньки на столиках кафе, горела подсветка стен крепости. Воздух тоже был пронизан летающими вверх-вниз разноцветными огоньками – торговцы детскими игрушками запускали их в воздух из специальных рогаток, огоньки взлетали и медленно на крутящихся парашютиках спускались прямо в руки торговцев. Была видна часть стоянки больших яхт, каждая из которых подсвечивалась своими манящими голубыми и золотыми огнями. Нижний мир города наполняли две сотни сидящих и гуляющих людей, в то время как на террасе кроме Марии и Сергея Львовича были едва различимые в темноте еще две молчаливые пары. Хотя город был ниже всего на несколько метров, отдельные звуки его были неразличимы и сливались в сплошной гул. Этот гул был как-то странно удален от террасы и на ней можно было слышать тишину. Мария и Сергей Львович прогуливались в этой тишине вдоль парапета. Они остановились возле пальмы. Сама пальма росла снизу, и ствола ее не было видно, а над террасой на расстоянии вытянутой руки раскинулась ее роскошная крона, специально подсвеченная снизу холодными светильниками. Раскидистая черно-белая крона пальмы возникала словно из ниоткуда. Просто благоухающая тишина адриатической ночи вдруг сгустилась и с легким шелестом явила в воздухе живой кристалл роскошной пальмовой кроны.
