Вечерело, появился ветерок. С воды потянуло прохладой.
– Можно я лучше погреюсь в мОбиле?
– С ума сошла, сиди давай, всё пропустишь, – поджигая растопку и яростно дуя на неё, пыхтел Павел, – мы договорились же, сегодня и завтра ты со мной. С послезавтрашнего дня начинаем выполнять твои планы. С удовольствием с тобой на живую Селесту пойду. И на этих, как их там…
– У—у—у, это ж мне ещё дожить надо! – канючила Иришка, сворачивая губы капризным бантиком.
Ароматный запах запекаемых на углях колбасок вскоре заполнил окружающий воздух. Но аромат настоящей, не синтетической еды оставил Иришку равнодушной, девушка продолжила ныть:
– Это же бензопире—ен, канцероген жуткий! Ты уверен, что это съедобно?
– Это вкусно, попробуй! – Павел протянул горячую сосиску на походной вилке. Иришка сморщила нос, сделала страшную гримасу, всячески подчёркивая ужас ситуации. Но, взглянув на лицо своего спутника, сделала над собой огромное усилие и откусила кусочек. Без аппетита прожевала и с трудом проглотила непривычную пищу.
Первый «блокпост» сдан, и вот они сидят у костра, провожая взглядами солнце, садящееся за лес на противоположном берегу. Оттуда по гладкому зеркалу водоёма тянется красная зыбкая дорожка, растворяется в сумерках прошедший день. Редкие перья остроносых облаков с раскалёнными закатом боками медленно плывут за горизонт, да поздние птицы щебечут за спиной в густых ветвях.
Входящие вызовы заблокированы. Единственное, что мешает насладиться вечером, – неожиданно выскакивающая на периферию зрения реклама. От рекламы приходилось привычно отмахиваться.
Павел чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Тёплая, родная Иринка тесно прижималась, положив голову к нему на плечо. Его рука покоилась у неё на талии. Догорающие угли костра тлели драгоценными рубинами. Всё, как мечталось. Идиллия.
– Кирилл со Светой и Толя с Оксанкой сейчас в Вирт-Диване. Погнали туда, а?
Пашу аж подбросило от неожиданного вопроса. До него не сразу дошло, что Иришка на самом деле не с ним, а в модном виртуальном клубе, где в данный момент резвится её брат с друзьями.
– Выключи, выключи эту дрянь! – заорал он, имея в виду, конечно, виртуальную реальность, в которую убежала от него подруга.
Ирина обиженно поджала губы, но тотчас же вся вернулась к нему.
Они сидели на скамейке ещё какое—то время, пока краски заката не погасли окончательно, и не потускнели угли в костре. Уютное тепло от импровизированного очага вытеснила вечерняя прохлада и запах влажной земли. От речки потянуло сыростью. Опять становилось холодно.
– Давай устраиваться на ночёвку, – нарочито бодрым голосом произнёс Павел.
Палатка давно стоит, внутренний подогрев заранее включен. Внутри палатки очень комфортно. Коврик и спальники тёплые, мягкие…
Однако, невозможно спать, когда рядом крутится взведённая пружина. Иришка подскакивает при каждом раздающемся снаружи шорохе и подолгу сидит, уставившись в темноту. Паше приходится её успокаивать, уговаривать снова лечь, убеждая всякий раз, что опасности нет, и Шарик справится с любой проблемой. Через пять минут всё повторяется.
Где—то после полуночи Иришка не выдержала, вывернулась из его объятий, быстро пробралась к выходу из палатки и начала шуршать там, пытаясь нащупать застёжку.
– Дай ключи, я пойду спать в мОбиль, – услышал Павел фразу, произнесённую хотя и шёпотом, но тоном весьма безапелляционным.
