– Так, соседи! – Рита отставила фужер и легонько пристукнула по краю стола. – Мне завтра на работу. Так что…
– А как же десять отличий? – все никак не унималась Зиночка, заходясь смехом до икоты. – Марго, уверяю, тебе понравится.
– Зи-ина! – перешла на угрожающий тон Рита и встала в характерную позу у дверей кухни. – Всем пока!!!
Кораблев поднялся. Подошел к окончательно захмелевшей Зиночке и, выдернув ее с табурета, потащил в прихожую. Голова у той болталась из стороны в сторону то ли от хмеля, то ли от смеха. Она ведь так и продолжала смеяться. И смеялась все то время, пока Эдик отпирал Зинину квартиру, втискивал ее за порог и закрывал затем за ней дверь.
– Вот достала, а! – пробормотал он, положил Зинины ключи Рите в ладонь, слегка сжав ее. – Отдашь завтра утром. Мне с ней видеться не хочется.
– Отдам, без проблем. – Рита пожала плечами и пошла к себе.
Она устала, продрогла в одной ночной сорочке и устала ощущать на себе странный, какой-то ускользающий взгляд Эдика. Пора было в кровать и поспать. Завтра будет понедельник, один из самых нелюбимых ею дней. Ночной дождь, если он затянется до утра, обещал эту нелюбовь укрепить в своих позициях. И нужно постараться хотя бы сделать над собой усилие выспаться и к утру хоть как-то выглядеть. Но у Кораблева, видимо, были на этот счет свои собственные планы. И про понедельник про ее он ничего не знал. И про дождь, что развезет хмурое утро в огромные очереди на остановках и преподнесет сюрпризом истоптанные в автобусе туфли. Не знал он об этом ничего. Он поймал ее за ночную сорочку и вошел следом за Ритой в квартиру. Толкнул спиной дверь, захлопывая. И как только Рита повернулась к нему, изумленная, растерянная и немного – совсем чуть-чуть – злая, Эдик поцеловал ее. Он целовал Риту очень долго и умело. Целовал и трогал ее под тонкой ночной сорочкой в дурацких бабочках и тонких ленточках дешевого кружева. И говорил еще что-то. Говорил тоже очень умело и долго. А Рита… Хладнокровная, умненькая Рита, всегда способная додумать до конца чужую историю, вдруг окончательно потерялась под его умелым натиском. Она совсем забыла, что история про Кораблева у нее выходила банальная и неинтересная. Так себе выходила про него история с заведомо известным финалом про загс с Зиночкой под ручку. И даже забыла о том, что недавние его поцелуи почему-то не произвели на нее почти никакого впечатления, почти…
Она обо всем этом забыла.
Эдик был рядом. Он чертовски хорош собой, неподражаемо сноровист, и сумел-таки заставить ее думать и мечтать о совсем другом завершении ее еще не сложенной истории про него.
– Марго… Какая же ты… Какая же ты шикарная, Марго…
И она верила! Верила и тоже шептала ему что-то похожее. И им было так хорошо вдвоем…
На старом бабкином диване, стонущем под ними на все лады, они занимались любовью, позабыв обо всем.
Рита точно обо всем позабыла.
И про неудавшиеся выходные, удались же…
И про то, что у Эдика совсем нет фотографий; ну и что, не любит он воспоминаний, живя настоящим.
И про Зину…
Главное, она забыла про Зину с ее шикарной претенциозной красотой. Рита, позабыв, не учла главного: такие люди, как Зиночка, не уходят из жизни, не оставив в ней жирного рельефного следа. Почти никогда они не уходят незамеченными. Никогда…
