Она положила голову на подушку, закрыла глаза, и тут раздался глухой удар – буммм! Сон тут же покинул ее. Мариша подскочила в кровати, сердце бешено застучало, а комната вдруг показалась ей пугающей и угрюмой. Что это за звук? Похоже на бой часов. Но… часов, отбивающих время, ни у кого нет! Анжелика проверила. Или все-таки есть?
Она прислушалась, но звук больше не повторился. Половина часа отбивается всегда одним ударом, вспомнила она. У ее тети были часы с маятником, которые как раз и работали по такому принципу: каждый час отбивали ровно такое количество ударов, какое время показывали, а половину часа – один раз. Внезапно ей стало холодно. Часы били не в первый раз. Во сне она слышала три удара. А что, если это было наяву? И удары отбивали именно часы, а не колокол в церкви, которую она тщетно пыталась рассмотреть вдалеке…
Так, нужно собраться. Если бьют действительно часы, то через двадцать пять минут они должны ударить четыре раза. Осталось подождать совсем немного, и будет ясно, что происходит на самом деле. Мариша принялась таращить глаза, чтобы не уснуть, и скоро ей стало казаться, что по потолку бегают какие-то непонятные тени. Сначала это были просто серые пятна, но совсем скоро они стали принимать весьма конкретные формы. Одно превратилось в собаку, другое стало похоже на корову, а третье… Третье приняло очертания часов. С маятником. Вот маятник качнулся раз, другой и… где-то вдалеке послышались глухие удары. «Один, два, три, четыре», – считала шепотом Мариша. На последнем ударе ее бросило в пот, а голова начала жутко болеть. Четыре удара – и тишина. Больше не раздавалось ни звука.
Вот тебе и выдумки больного мозга! Получается, что Анжелика ничего не придумала. Она и в самом деле слышала бой часов. Хотя оставалась надежда, что это все же не часы, а нечто другое. Правда, что именно, она затруднялась ответить. Утром она поспрашивает соседей, и кто-нибудь обязательно предложит ей приемлемую версию.
Мариша повертелась с боку на бок, закрыла глаза, но тут же снова открыла их. Какой-то непонятный страх пробирался в ее сознание и тихо нашептывал: не спи, а то не проснешься.
– Что за абсурд! – чуть не плача произнесла она, накинула халат и принялась бродить по комнате. – Это полнейший бред! Комната не может сделать мне ничего плохого. Так же, как и часы. Так чего же я боюсь?
Неожиданно захотелось в туалет. Мариша выругалась. Зачем она пила на ночь коньяк? Ведь знает, что потом будет бегать в причинное место.
Как назло, терпеть не было никакой мочи, и она осторожно выглянула в коридор. Он по-прежнему освещался одинокой тусклой лампочкой, и разглядеть что-то даже в двух шагах от себя было невероятно сложно. Мариша поежилась и сделала несмелый шаг в темноту. Постоянно оглядываясь, она побрела вперед, держась за стену. Дверь туалета, если ей не изменяла память, должна быть четвертой или пятой.
Отсчитав нужную дверь, она нажала на ручку и нащупала выключатель. Вспыхнул свет, и все ее страхи тут же улетучились. В комнате не было ничего страшного. Три унитаза, два умывальника, длинный полотенцесушитель по всей стене. На противоположной стороне – пять секций, в каждой из которых висели полотенца и халаты, а внизу стояли тапки.
«Зачем они здесь?» – пронеслось в голове у Мариши, но она решила не размышлять на эту тему, а исследовала секции, чтобы определить, какая из них Анжеликина. В четырех отделениях висело по два полотенца, и только в пятом – всего одно, из чего Мариша сделала вывод, что именно его она и ищет. Анжелика жила одна, а значит, ей ни к чему два полотенца. Хотя вполне могло быть и так: одно полотенце для рук, а другое – для ног. Мариша огляделась. Нет, для ног вряд ли. Здесь наверняка мыли только руки.
