Работы в селе становилось всё меньше и меньше, потом её не стало совсем, и потянулись сельские мужики на заработки. Кто-то на Север подался, кто-то по соседним сёлам перебивался с хлеба на воду. Присылали бабам своим «крохи», а те, дурочки, гордо и, как бы мимоходом, бросали завистливым соседушкам что-то вроде «мой, вот, прислал», и позванивали монетой в потёртых кошельках.
Вадим с Мишкой никуда не уезжали. И один, и второй держали по пасеке. Душистый мёд увозили в город , сдавали на оптовой базе, потом возвращались на Егоровском «уазике» в село. Мишка закупал сахар с дрожжами, потому что увлёкся изготовлением самогона, а Вадим игрушки для сына или духи «Фея» для Аннушки. Даже и не помнил, пользовалась ли она когда-нибудь духами этими, но всё–равно покупал. Почему именно «Фея», он и сам не знал. По приезде они обязательно ссорились, Аннушка с Ванюшкой закрывались на кухне, а Вадим собирался и брёл к своему единственному другу в селе, потому что других мужиков здесь практически не было.
Так и в этот раз было.
Мишка уже бормотал, опьяневший от своей продукции, развил целую теорию о взаимоотношениях в семье, и получалось у него, что во всех бедах человеческих виноваты только женщины, а они, мужики, попав под каблук собственной жены, очень редко находят в себе силы, чтобы разорвать крепкие узы Гименея.
Вадим и слушал, и не слушал. Представил свою Аннушку в этой компании, Ванюшку, и ему стало грустно.
Захотелось в лес. Солнце уже зашло за верхушки деревьев, в открытое окошко потянуло холодком, откуда-то донёсся крик одинокой птички.
– Пойду я! – Вадим хлопнул друга по плечу, – Ты уж извини, брат!
– Чего ты? – Мишка округлил свои глаза.
– Да так…. Пойду.
На улице Егоров оглянулся и посмотрел на Мишкин дом. «Для чего живёт человек?» – мелькнуло в голове. Не найдя ответа, пошёл в сторону леса. Жаль, Ванюшки нет! Хотя…. Поздно, спит, наверное.
В лесу пахло свежестью. Уставшие от августовской жары деревья упивались прохладой. Взошла луна, и темнота не пугала. Чего бояться тридцатипятилетнему мужику?
Вадим шёл наобум, ему было абсолютно все-равно, куда приведёт еле заметная на земле тропинка. А вот она и закончилась. Просто влилась змейкой в начавшиеся заросли папоротника и затерялась в этих зарослях.
Откуда-то появился запах. Егоров узнал его, но никак не мог понять, откуда ему был знаком этот приятный, давно вошедший в его жизнь, аромат. Он присел на корточки, потянулся носом к папоротнику. Нет, ни оттуда. А запах усилился. Потом воздушная волна прошла по лепесткам трав, где-то треснул сучок.
Вадим поднялся. Луна неестественно ярко вычерчивала возле одного из деревьев женскую фигуру.
– Не страшно? – едва донеслось до Вадима.
– Нет….
Страха действительно не было. Вадим даже не удивился, увидев эту женщину. Он узнал, по началу, было, смутивший его запах. Так пахли духи, которые он постоянно покупал своей жене.
– Вот ты и пришёл … – снова услышал Егоров, – Подойди ближе!
Женщина была хороша собой. Лет тридцати, хотя, какой может быть возраст у властвующих во времени и пространстве… То, что эта красавица из другого мира, сомнений не было.
От неё пахло «Феей».
– Ты кто? – впервые задал вопрос Вадим.
Он подошёл поближе, до расстояния вытянутой руки, и ясно видел вздёрнутый носик, тёмные, с ярко выраженными зрачками, глаза, бледные щёки и узкую полоску плотно сжатых губ.
