– Так что в квартире Виктора? – повторил он свой вопрос.
– Если ты помнишь, я никогда не была особенно пугливой. Я даже не боялась ходить по улице одна темными вечерами.
– Да, правда, – признал Глеб, вспоминая, сколько нервов ему стоили эти ее внезапные одинокие прогулки.
– А тут, – продолжила Ольга, – я по-настоящему испугалась. Сразу, как только вошла. – Взгляд Ольги стал задумчивым. Она снова заговорила – все так же медленно, немного растягивая слова на гласных: – Помню, когда я была маленькая, у нас в доме был подвал. Такая черная дыра, пахнущая сыростью. Когда я проходила, просто цепенела от страха. Старалась не смотреть, но все равно смотрела. Дыра притягивала меня, как магнит. Тебе знакомо это чувство?
– Знакомо, – ответил Корсак.
– Здесь что-то подобное. В квартире Виктора пахло… страхом. Как из той дыры. Как будто там поселилось привидение.
Ольга стряхнула с сигареты пепел и продолжила, слегка понизив голос:
– Знаешь, Глеб, мне кажется, я больше никогда не смогу туда войти… А впрочем, мне и не придется. По завещанию все имущество Виктора переходит к его племяннице. Но я не в обиде. Я получила щедрые отступные, когда мы разводились.
Глеб отхлебнул пива и небрежно спросил:
– А что за племянница?
– Девочка из провинции, – ответила Ольга, неприязненно скривив губу. – Приехала в Москву с полгода назад устраивать жизнь. И, как видишь, преуспела.
Глеб собрался с духом и спросил:
– Ты видела Виктора?
Ольга покачала головой:
– Нет. Он все еще сидел в кресле, но эти парни набросили на него покрывало. Пока я там была, они все время косились на покрывало, будто под ним творилось черт знает что.
Ольга снова поморщилась и запила неприятные воспоминания большим глотком «порто». На краешке бокала остался легкий след от губной помады. Глеб достал пачку «Честера». Пока он прикуривал, Ольга рассеянно смотрела на свой бокал.
– Н-да. Все это действительно странно, – сказал Глеб, пряча в карман зажигалку. – Почему вы развелись?
Ольга пожала плечами:
– Не знаю. Наверное, потому что я его разлюбила. Восемь лет под одной крышей… Целая жизнь, если вдуматься.
Официант принес Ольге заказ. Ольга посмотрела на кусок мяса, фаршированный ветчиной и грибами, и брезгливо отодвинула от себя блюдо.
– Что-то мне расхотелось есть, – тихо сказала она. – Все из-за этих чертовых рассказов.
– Прости. Я не должен был заставлять тебя…
Ольга дернула уголком рта:
– Да все в порядке. Это даже хорошо, что я рассказала. Иначе, наверное, сошла бы с ума. – Она немного помолчала, потом пристально посмотрела на Глеба своими бездонными глазами и хрипло спросила:
– Глеб, зачем ты меня позвал? Ведь у тебя ко мне какое-то дело?
Корсак задумчиво пожевал нижнюю губу.
– Видишь ли… – начал он, слегка запинаясь. – Дело в том, что я встречался с Виктором. Вчера вечером, за пару часов до его смерти…
Глаза Ольги слегка расширились.
– Ты приезжал к нему в ресторан?
– Да. У меня к нему были… кое-какие дела. И когда мы все обсудили, он вдруг попросил меня взять на хранение одну вещь.
– Вещь? – Ольга удивленно приподняла бровь. – Какую вещь?
– Картину, – ответил Корсак. – «Автопортрет со смертью» Гильрена ван Тильбоха. – Он облизнул внезапно пересохшие губы. – Оль, не смотри на меня так, я и сам был удивлен. Виктор попросил взять картину на пару дней. Причины не объяснял. Просто попросил оказать услугу.
– Хм… – Ольга поднесла бокал к губам и сделала маленький глоток. – Действительно, странная просьба. И ты согласился?
