– Серьёзно? Я не знала.
– Как будто, если бы ты знала, ты бы по нему не сохла.
Муся вскочила с дивана и сняла с себя свитер.
– Я быстро переоденусь и приду к тебе. Не думай, что я отстану от тебя. Не теперь.
Когда Маруся выбежала из комнаты, я тяжело вздохнула и упала лицом в подушку. Это не могло произойти так скоро, Лола, не могло.
В одной далёкой маленькой стране жили сестрички: девочка-совесть, девочка-стеснение и девочка-любопытство. С самого рождения, девочка-любопытство была самой шустрой. Сколько же шишек набили сестрички из-за неё. Потом пришла девочка-тревога, подмяла под себя сестричек, и не стало в их стране риска, безумства и веселья.
Тревога жила внутри меня, и любое право выбора заставляло сходить с ума. Мне было одновременно и весело, от того, что впереди ждал какой-то подростковый максимализм и новые впечатления от знакомства. Но также мне становилась страшно. Эти переглядки, первое свидание… В душе хотелось испытать вновь то, что, казалось, происходило со мной в прошлой жизни.
Муся вернулась в комнату, села на диван, подогнув под себя ноги, и, прокашлявшись, сказала:
– Итак-с, я вся внимание. Когда это случилось? Я всё хочу знать. С Матвеем я знакома дольше тебя, поэтому отвечу на все твои вопросы, и постараюсь не надоесть излишней сентиментальностью.
– Знаешь, это пропащее дело… Просто мне показалось, что он достаточно мил.
– Да, он достаточно мил. А ещё он скрытен и отшивает всё, что движется к нему с известной скоростью. Если будешь уделять ему чуть больше внимания, чем всем остальным в группе, сразу попадёшь во френдзону. Оказаться там для влюблённой девушки – самый страшный кошмар.
– Стоп! – Я потёрла глаза и потянулась. – Здесь нет влюблённой девушки. Я просто подумала, что он мил и было бы неплохо с ним подружиться. Для начала.
А ещё я, кажется, утонула в его глазах, потому что прямо сейчас, глядя на Мусю, вспоминала эту небесную радужку.
– Я сгораю от любопытства и желания отправить тебя на свидание,– подытожила Маруся. – С момента как ты приехала, ты кажешься мне жутким снобом.
Я тяжело вздохнула. Какой же тогда меня видели другие? Какой меня знал Матвей?
Наша дальнейшая беседа с Мусей была пустой тратой времени. Я не могла толком обозначить свою позицию по отношению к Матвею, потому что не понимала, действительно он мне понравился, или я просто заставляла себя влюбиться. Но зачем? И чтобы что?
Остальные два дня тянулись исключительно медленно и скучно. Муся каждый вечер опрашивала меня на тему моих чувств к Матвею, а я только расстраивалась по этому поводу. Ведь где бы Матвей ни был (за соседней партой, в другой компании или передо мной в очереди в столовую), он всегда был недосягаем. Он улыбался, глядя на меня, спрашивал, как дела, а потом испарялся в текстурах университета. Марусины вопросы начинали выводить из себя.
И вот в очередной вечер понедельника, я снова зашла на страницу к Матвею, и увидела его новое фото с какой-то девушкой. Сначала я застыла перед монитором, почти перестала дышать, а потом почувствовала, как глаза застилает пелена слёз отчаяния. Захлопнув ноутбук, я расплакалась. Глупо влюбиться вот так. Глупо вообще влюбиться сейчас.
Но самое ужасное произошло со мной позже.
Наступило утро, самое потрясающее утро, какие я безумно люблю. Когда раздёргиваешь шторы и видишь, как за окном абсолютно всё покрыто снегом. Ещё вчера была осень, а сегодня пришла зима. Мне стало хорошо на душе, настроение сразу улучшилось, и я подумала, что впереди хороший день. Но по пути в университет я заглянула в почтовый ящик, и внутри меня произошло обрушение: надежды на хороший день, надежды на романтическое чудо, надежды на новую жизнь в этом городе – всё превратилось в руины.
