– И что делать? – спросил приближённый.
– Встать против ветра. Враг не должен нюхать твою дрисню.
– Ну а вдруг унюхает? – настаивал приближённый.
– Никакого «вдруг» быть не должно. Сделай так, чтобы он сам обосрался.
Пищеварительная система криминального авторитета не была его сильным местом. И – да – Беляшу случалось пачкать исподнее во время некоторых разборок. Но об этом никто не знал, кроме баб, которые за Беляшом стирали.
Июль 1992 г.
В тот вечер Беляш вернулся домой с сумкой, полной бабла, и трениками, полными той субстанции, которая имеет свойство сниться перед получением денег.
Тогда в его хате хозяйкой была восемнадцатилетняя дурында, победу которой Беляш проспонсировал на конкурсе красоты «Мисс Бирюлёво». Дурында была несносна в быту, капризна, постоянно говорила по телефону, готовила несъедобно.
Вернувшись домой – в двухкомнатную съёмную квартиру в Отрадном, Беляш швырнул сумку с деньгами в коридоре. Разулся, стянул с себя треники. Трусняк.
– Это же говно! – завопила победительница конкурса.
– Я знаю, – сказал Беляш. – Отстирай.
– Не буду! Сам насрал, сам и стирай!
Это были, в общем-то, последние слова «Мисс Бирюлёво» на этом свете.
Уже на исходе ночи тело её было разрублено пацанами на части, расфасовано по полиэтиленовым пакетам с портретами писателя Германа Гессе и рассыпано по дальним подмосковным помойкам.
Философская дискуссия
– Да, – убеждал сам себя студент. – Я вас, наверное, съем.
В этой ситуации Беляша утешало только то, что студент не прекращал обращаться к нему почтительно, на «вы».
Но, с другой стороны, студент был явно с похмелья. Стоило рискнуть.
– Меня не существует, – сказал Беляш.
– Это почему? – удивился Константин.
– Бухал вчера? Что-то, кроме алкоголя, употреблял?
– Ну… да… – капитулировал студент.
– От мёртвого ишака елда. Я – твой глюк. Меня не съешь. Я буду тебя преследовать.
– Слушайте, я есть хочу! И я вас за деньги купил! Какого чёрта?
Константин вдруг понял, что прохожим он, наверное, кажется странным – он стоит на людной привокзальной площади и разговаривает с пирожком. Может, на него уже внимание обращают. Хотя какого чёрта? Может, это он по мобильному с гарнитурой хэндс-фри разговаривает? Только вон тот вот лысый мужик с большой сумкой рассматривает Константина с подозрительным интересом.
Студент смутился.
– Я не знаю, что ты там купил, – отрезал Беляш. – Но я – существую только в твоём воображении.
– Так а почему вы боитесь, что я вас съем?
– Потому что я – существую.
– Но только, получается, во мне.
– Да, паршивенькое место обитания. Но куда деваться?
– То есть, подождите, я сейчас буду есть пустоту? И, в таком случае, может быть, я наемся хотя бы в своём собственном воображении? – не отставал студент.
– Поверь, парень, в виде говна я ещё хуже, – сказал Беляш. – Даже воображаемого.
Битва инстинктов
Вор в законе гнул пацана на одном базаре. Процессу этому Беляш отдавался с удовольствием. Как художник после долгого творческого перерыва, вновь взявший в руки кисть.
Сейчас, казалось Беляшу, сейчас этот лошок отнесёт его в какое-нибудь незаметное место. И оставит в покое. Но корявый палец обстоятельств внёс чудовищные коррективы в ткань блистательного плана.
Голод похмельного студента вдруг пересилил доводы разума. Тело, не дожидаясь, когда нерешительный рассудок всё-таки примет хоть какое-нибудь решение, решило перехватить власть и перешло в режим автопилота.
