– Сумочку из натуральной кожи для денег и документов и ремень брючный в один тон. – Женщина ждала одобрения.
– Он француз. Они такие все утончённые. Может быть, запонки с камнем, золотые? Его приглашают в качестве переводчика в разные слои общества. Вот увидишь, они ему пригодятся. Потом, вполне полновесный ответ на его подарок.
Звонок в дверь прозвучал неожиданно. Татьяна ждала, но вздрогнула. Вскочила, стала разглаживать покрывало на кровати, поправлять подушки.
– Я же говорил тебе, угомонись. Ты хозяйка и в своём доме, а он гость.
– Да, да, конечно, – согласилась женщина. Она уже стояла в коридоре, а Борис Николаевич открывал дверь.
Молодежь вошла. Весёлая. Сын чмокнул мать в щёку. Маша последовала его примеру и приложилась к щеке Татьяны тоже, потом к отцовой.
– На сегодня развлечений хватит. Наша крохотуля устала и хочет спать, – заговорил Жерар, держа за руку лилипута.
– Мы сытые, – поддержала его Маша.
– Тогда хоть чаю с пирожками, – стала приглашать хозяйка.
– Нет, нет и нет… Можно нам взять пирожки с собой? – подала голос Хельга.
Борис Николаевич и Татьяна посмотрели на неё. Потом друг на друга и снова на девушку. Удивление было велико.
– Ваш сын меня переодел. Вам нравится? – Хельга покружилась.
– Пап! Ну разве тебе не нравится? – не выдержала Маша.
– Это намного больше, чем изменения. Ты совсем другая! – Татьяне понравились все изменения в девушке, вполне приличный человек стоял сейчас в её квартире, только маленький. В голове лихорадочно крутились тысячи вопросов. Что значит «мой сын переодел лилипута»? Он купил ей все эти вещи на свои деньги? Может, и услуги салона красоты он тоже оплачивал? С какой стати? Что происходит? И кто такая крохотуля, неужели она?
– Можно? – переспросила Хельга. Она имела в виду взять с собой пирожки.
– Что? – спросила Татьяна.
– Пирожков можно взять с собой? Вы предлагали…
Онемевшая хозяйка все разглядывала лилипута. Какие радикальные перемены! Что может сотворить правильно подобранная одежда, обувь и причёска. Да она премиленькая! Только росточка небольшого.
– Конечно, конечно! Сейчас всё соберу. Борис вас отвезёт. Может быть, всё-таки поужинаете?
– Мои женщины устали. Да и я, признаться, тоже. – Жерар присел, чтобы погладить собачку, но та отскочила в сторону Хельги и прижалась к её ногам.
– Насильно мил не будешь. Ваша поговорка, – заулыбался парень.
Татьяна несла из кухни нагруженный пакет. Борис Николаевич был готов служить молодёжи в качестве бесплатного такси.
Отец и дочь спускались по лестнице. Жерар с Хельгой шли сзади, он что-то говорил своей маленькой спутнице.
– Обязательно навести мать, – напомнил отец дочери.
– Сегодня не успею. Как ты находишь изменения в Хельге?
– Удивлён, восхищён. Ты принимала в этом участие?
– Никакого. Жерар всё подобрал сам. Хельга сидела на диванчике, как мальчик-с-пальчик, и ножками болтала. Я вышла из примерочной кабинки, а она стоит неузнаваемая. Мне хотелось бы иметь такого брата. Если он пригласит к себе в гости во Францию, ты меня отпустишь?
– Время покажет. К маме сходи.
Они вышли из подъезда и окунулись в городскую жару нынешнего аномального лета.
– Пап, как мне вести себя у мамы, если в доме окажется посторонний мужчина? – дочь сделала ударение на последнем слове.
– Так, как ведёшь себя с Татьяной, – посоветовал отец.
– Поняла.
А молодёжь вопреки жалобам на усталость бодрствовала. Каждый ждал очереди в ванную комнату. Со смехом и шутками готовились ко сну. Хельга в новых тапочках, шортах и майке опять превратилась в нескладного подростка. Развесила новую одежду на плечики. Сердито сдвинула хозяйские вешалки в шкафу с одеждой в сторону, чтобы они не прикасались к новым вещам.
