Читать онлайн Михаил Черненок - Посмертная месть

Патрульная машина милиции, разрисованная двуглавыми российскими орлами по бокам и с фиолетовой мигалкой на крыше, неторопливо приближалась к окраине райцентра. Улица, ведущая на загородную асфальтированную дорогу, казалась безлюдной. В некоторых домах уже светились электричеством окна, хотя сумерки по-настоящему еще не наступили, и видимость была достаточно хорошей.

Шофер посмотрел на стрелку уровня бензина в топливном баке и, скосив взгляд на сидевшего рядом с ним оперуполномоченного уголовного розыска Славу Голубева, сказал:

– Бензина маловато. Надо бы подзаправиться, Вячеслав Дмитриевич.

– До автозаправочной станции рукой подать, – ответил Голубев. – Поехали, зальем полный бак, чтобы ночью не канителиться.

АЗС находилась в полукилометре от крайних домов, на опушке густого березового леса. Когда подъехали к ней, у бензоколонки стояла забрызганная грязью белая автомашина «жигули» с перекошенной водительской дверцей. От колонки к ней тянулся черный резиновый шланг, заправленный в горловину топливного бака. Ни в машине, ни возле нее никого не было.

– Нашли разгильдяи место для стоянки… – будто сам себе сказал Голубев и посоветовал шоферу: – Посигналь, чтобы скорее убирались.

Шофер резко нажал на клаксон. В ответ из радиодинамика над заправочным павильоном раздался женский голос:

– Они в лес убежали!..

Голубев удивленно переглянулся с шофером. Мигом выскочив из машины, он подошел к зарешеченному окошечку, за которым у кассового аппарата нахохлившись, словно замерзающий воробушек, сидела чернобровенькая, вроде бы испуганная, заправщица. По ее словам, несколько минут назад к заправке подъехали два парня. Точнее, даже не подъехали, а дотолкали «жигули» с дороги до бензоколонки и хотели залить двадцать литров бензина. Один из парней возле окошечка принялся отсчитывать деньги, другой стал настраивать заправочный шланг. Неожиданно тот, что занимался шлангом, во все горло заорал: «Кук, менты едут!!! Линяем враз!» И тотчас оба будто угорелые, исчезли в лесу.

– Как выглядели парни? – спросил Голубев.

– Я не успела глазом моргнуть, как они испарились, – увильнула от ответа девушка.

– До «испарения» вы же видели их.

– Ну, видела… Один – высокий красномордый бык. А тот, что деньги считал, среднего роста, худощавый и бледный. Оба под кайфом.

– Пьяные, что ли?

– Ну. Нецензурными словами выражались.

– Теперь и трезвые без мата двух слов связать не могут. Одеты как?

– Одинаково. В джинсах и черных рубашках.

– Прически какие?

– Как у рэкетиров, на два пальца ежики.

– А лица?..

– Уголовные.

– Конкретнее можете сказать?

– Ну, как бы это… – девушка замялась. – У высокого лицо круглое, а у другого вытянутое, с конопушками. И рот у него щербатый.

– Каких зубов не хватает?

– В верхнем ряду передних двух.

– Возраст парней какой?

– Кажется, оба одного возраста. Не пацаны.

– А поточнее?..

– Ну, может, лет по двадцать пять или по тридцать. Точно не могу сказать.

– Кто из них за рулем был?

– Так, я же их увидела, когда они толкали машину.

– При таком примитивном способе передвижения надо ведь еще и рулить машиной.

– Рулил щербатый. Он шел с левого бока «жигулей». Упирался плечом в приоткрытую дверку и правой рукой подруливал. А высокий сзади толкал.

– Долго они так «ехали»?

– Не знаю, – девушка кивнула в противоположную от райцентра сторону. – Из-за того поворота вырулили.

– На заправке о чем между собой говорили?

– Да ни о чем. Материли друг друга и все.

– Нервничали?

– Кто их знает. Высокого я не разглядела, а у щербатого, когда деньги отсчитывал, руки тряслись. Может, от нервов, а может, от усталости.

– Много у него денег было?

– Нет. С горем пополам наскреб мелкими купюрами на двадцать литров бензина. Только было хотел сунуть эту мятую пачку в окошечко, но тут из райцентра показалась ваша машина, и высокий заорал: «Кук, менты едут»…

– Насчет Кука не ослышались? – уточнил Слава.

Девушка крутнула головой:

– Нет. Мне сразу вспомнился этот… ну, которого папуасы съели.

– Ясненько. Еще у щербатого какие приметы вам запомнились?

– Еще у него на левой руке, которой отсчитывал деньги, синяя наколка. Солнце с лучами и под ним крупными буквами слово «СИБИРЬ».

– Выходит, он левша?

– Не знаю.

– Вы какой рукой деньги считаете?

Девушка глянула на свои руки:

– Правой.

– Я – тоже. А он считал левой. Значит, что?..

– Значит, наверное, левша…

Разговаривая с заправщицей, Голубев торопливо соображал, как ему лучше поступить во внезапно сложившейся ситуации. Первая мысль – вместе с шофером патрульной машины броситься вдогонку за беглецами, испугавшимися милиции, сразу отпала. Сумерки сгущались буквально на глазах, и в ночной темени искать среди леса «чернорубашечников» было занятием явно бессмысленным. Разумнее следовало срочно выявить хозяина брошенных на произвол судьбы «жигулей» с запоминающимся госномером старого образца: «У 10–10 НБ». На вызов по рации ответил сам начальник районной ГАИ майор Филиппенко.

– Привет, Гриша! Чего так поздно на службе засиделся? – скороговоркой сказал Голубев.

– Административные протоколы изучаю. А ты, опер, какого дьявола вечерний эфир будоражишь?

– По делу беспокою. Будь другом, попытай компьютер: кому принадлежит белый «жигуль» с госномером «Ульяна десять-десять энбэ»?

– Могу без компьютера сказать. Владелец этой машины Олег Люлькин.

– Кто он такой?

– Скромный небольшого роста мужик лет сорока. Работал монтером на железной дороге. Недавно за пьянку выгнали.

– Каким промыслом теперь хлеб насущный добывает?

– На частном извозе калымит.

– Кажется, «докалымился»…

– В автодорожную аварию попал?

– По-моему, хуже.

– Не понял.

– Я тоже пока ничего понять не могу. Призрачно все в этом мире бушующем… – Голубев вздохнул. – Машина, случайно, не числится в угоне?

– Нет. Вчера около семи часов вечера я видел Люлькина в его «жигулях» на автостоянке у железнодорожного вокзала. Даже разговаривал с ним и проверил на алкоголь. Трезвым оказался.

– С какой целью там стоял?

– Сказал, что встречает родственницу, обещавшую приехать вечерней электричкой из Новосибирска. На самом деле, скорее всего, левых пассажиров дожидался.

– Похоже, дождался на свою голову… Короче, Гриша, приезжай срочно к автозаправочной станции, которая на выезде из райцентра у опушки леса. И дежурную опергруппу с собой прихвати. Здесь сообща попробуем разобраться в пикантной ситуации, когда машина есть, а хозяина нет.

Начальник ГАИ с милицейской опергруппой приехал к АЗС минут через двадцать. Вечерние сумерки уже сгустились так, что осмотр брошенных у бензоколонки «жигулей» пришлось проводить при свете прожектора, ярко освещавшего с крыши павильона всю заправочную площадку. Филиппенко, выслушав Голубева, без раздумий сказал, что ни один из убежавших в лес парней не похож на Олега Люлькина. По его словам, Люлькин намного старше беглецов и постоянно носит железнодорожную форму.

– Вчера, когда ты разговаривал с ним у вокзала, он тоже был в форме? – уточнил Голубев.

– Конечно. Олег зимой и летом одним цветом.

Слава взглядом показал на перекошенную дверку «жигулей»:

– Дверь так же кособочилась, как теперь?

– Нет, все двери у машины были исправны.

– Это наводит на мысль, будто Люлькина силой вытаскивали из-за руля, а он сопротивлялся.

– Возможно, – согласился Филиппенко.

– Где они умудрились столь густо заляпать «жигуля» грязью? – словно размышляя вслух, спросил Слава.

– Где-то буксовали.

– У нас ведь вторую неделю сухая погода. Ни дождинки не выпало.

– Инспектора мне рассказывали, что вчера сильный ливень был за поселком Таежный, у нашего поста ГАИ при выезде на Кузбасскую автомагистраль.

– Туда от райцентра идет хорошая асфальтовая дорога. На ней даже при очень большом желании не забуксуешь.

– С пьяных глаз могли в придорожный кювет съехать. Или сворачивали на какой– то проселок.

– Как думаешь, жив Люлькин или нет?

Филиппенко пожал плечами:

– Трудно сказать. Могли просто выкинуть из машины, но не исключаю, что и прикончили да завезли в урман подальше от людских глаз. Словом, хоть так, хоть этак, а беглецов искать придется.

– Всю трудовую жизнь только тем и занимаюсь, что ищу, – невесело усмехнулся Голубев. – Хотя сам никогда ничего не терял…

К заправочной лихо подкатил красный «запорожец». Сидевший за рулем пожилой мужичонка с белесыми кудряшками на лысеющей голове, заглушив двигатель, торопливо выбрался из машины и подошел к начальнику ГАИ с такой радостной улыбкой, будто внезапно встретил закадычного друга, с которым не виделся много лет. Энергично протянув руку, бодро проговорил:

– Здорово, Григорий Алексеич!

– Здравствуй, Палыч, – пожимая пухлую ладонь, без восторга ответил Филиппенко. – Откуда едешь?

– Из Таежного домой возвращаюсь. Ты же знаешь моего старшего сына Николая?

– Ну, как не знать.

– Так он же второй год в Таежном живет. Хозяйство завел – страшно подумать! Как у настоящего фермера: корова, годовалый бычок, два кабана, куры-гуси и прочая живность. Вчера Колян в Новосибирск ездил. Жинке своей, Надюхе, каракулевую шубу купил ко дню рождения. Уйму деньжищ ухлопал, а спрашивается: зачем? Куда Надюхе в каракуле выпендриваться? Корову доить или кабанам шамовку подавать?.. Проще говоря, ни хрена молодые жить не умеют. Разбазаривают деньги, будто семечную шелуху. Ну это, как говорится, их проблемы. А лично я вчерашним вечером встретил Коляна с дорогой покупкой на вокзале и от электрички увез его в Таежный. В гостях заночевал. Планировал подмогнуть сыну со снохой накошенное сено в стог сметать, да ночью там такой дождина ливанул, что теперь дня три-четыре на покос и соваться нечего, – мужичок, скосив взгляд на госномер «жигулей», внезапно перешел на шепот: – Алексеич, если не секрет, это ж Олега Люлькина жигуленок, да?

– Его, – подтвердил Филиппенко.

– Опять же, если не секрет, а где сам Олежек?

– Спать ушел домой.

– Вот артист! Опять за рулем набухался?

– За рулем или за столом, какая разница.

– Что верно, то верно! Для ГАИ разницы нет, где водитель окосел. А вчерашним вечером, когда мы с Олегом вместе ждали электричку, он трезвым как стеклышко был. Это, так и знай, брокеры его накачали.

Голубев мгновенно насторожился, а Филиппенко нахмуренно спросил:

– Кто?

Мужичок чуть замялся и тут же заговорил как ни в чем не бывало:

– Брокер – слово иностранного происхождения. Что оно обозначает, с разбегу не каждый русский поймет. Однако в газетах, по телеку да по радио его часто употребляют, когда заходит болтовня о торговых проблемах на биржах.

– Какое отношение имеет это слово к Люлькину? – опять спросил Филиппенко.

– По-моему, самое непосредственное. Когда я приехал к вокзалу встречать Коляна, Люлькин в своем «жигуленке» уже там скучал. Разговорились. Мы ведь с Олегом десять лет проработали в одной бригаде на железной дороге, пока его не уволили за выпивку в рабочее время. Интересный мужик! Голова сообразительная, руки золотые, но горло – никудышное. Если рюмка туда попала, считай, дело гиблое. Иначе, научно выражаясь, просто крышка. Бригада у нас была дружная. Алкоголем не злоупотребляли. «Дай Бог здоровья», – говорили друг другу только после аванса и в день зарплаты. Я, честно сказать, не брокер, много не пью, но советы по избавлению от хронического алкоголизма Олегу давал неоднократно. Безнадежное дело!..

– Евгений Палыч, ты, как всегда, завел длинную оперу, – недовольно сказал Филиппенко.